– Мне на убой мух беспрепятственно дал, - шепнул в другое Венькино ухо Добрыня, - Самолично подписал. Собственной административной рукой. Он вообще-то добрый, наш Горыныч. Всё разрешит, что попросишь. Главное – хорошенько попросить, без капризов и кандебоберу. Кандебоберов наш Горыныч не любит.

«А если я просить не хочу?
– подумалось Веньке, - Если я так хочу бабочек ловить, без спросу?».

Между тем Афанасий Горыныч снова побывал за печкой и вышел оттуда совершенно лысый, но с рыжими тараканьими усами и хитрым лицом. Под мышкой у него был зажат неизменный портфель, а в руке - кипа каких-то непонятных бумажек.

– Задёшево продам! Любые справки, дипломы, сертификаты, разрешения, допущения, аттестаты, выписки, направления, освидетельствования, диссертации, курсовые, сочинения, анализы, кардиограммы и рентгенограммы! Всё, что хотите! Берите! Даром отдаю! Почти что бесплатно!

Горыныч хитро подмигивал, заговорщицки кивал и совал свою продукцию всем прямо в руки. Брали неохотно, всё больше отказывались – у каждого и так эти разрешения уже некуда было складывать, хоть печку ими топи.

– Ах, так! – Горыныч быстренько, бочком, бочком, прокрался за печку, постучал там опять чем-то, поскрипел и вернулся в горницу чернобровым и темноглазым, каким в первый раз появился, - У кого не будет справки, оштрафую! За просрочку лицензии каждый получит направление в административную комиссию! Указания будут разосланы в ближайшее время в соответствии с пропиской!

– Круг замкнулся, - тихо прокомментировал происходящее домовой, - Опять первую голову надел.

– Что?! – не понял Венька.

– У него их вообще-то три: начальственная, сочувствующая и коммерческая. Он их в портфеле хранит и с собой всё время носит, чтоб не закатились куда и не потерялись. И по мере надобности одну голову на другую меняет. Не при всех, конечно, чтоб людей не смущать.

– Образцы всех блюд, - продолжала начальственная голова, - сдадите на экспертизу! За справкой о результатах экспертизы попрошу явиться с двух до шести в экспертную комиссию. Маршруты полётов согласуете с часу до трёх в маршрутной комиссии. Непрописанного жильца необходимо прописать с десяти до двенадцати в жилищной комиссии. И чтоб никаких…!!!

В этом месте Афанасий Горыныч дал петуха и схватил себя за горло – в том месте, где голова обычно к шее прикрепляется.

– …никаких уроков без лицензии! Никакого репетиторства без моей личной резолюции! Особенно в смысле лётной школы и высшего пилотажа!

– А вот это мы ещё посмотрим!

– Ах-х-х!!! – сказали все сразу хором, потому что такого поворота событий никто не ожидал.

Глава 26. Именины сердца.

Со скамейки вдруг решительно поднялась Фима, подскочила к Горынычу и встала напротив него как бравый солдат – с воинственным лицом и с метлой наперевес.

– В моём доме он мне указывать будет!

Бабушка Фима оттолкнулась метлой от пола и деловито взлетела под самый потолок.

– Ах-х-х!!! – сказали все ещё раз, потому что такого кульбита ожидали ещё меньше.

– Бумагу с чернилами некуда девать? – строгим директорским тоном обратилась к Горынычу Фима сверху, из-под самого потолка, - Лучше б книжки умные писал! Больше бы пользы от тебя и от бумаги было!

– О-о-о! О-о-о! О-о-о! Полетела зараза… полетела…

Охотничий инстинкт не дал Добрыне усидеть на месте. Молниеносно выхватив скалку из-за пазухи, он пулей бросился вперёд, замахнулся…

– Вот ведь! – сокрушённо вздохнул домовой, снимая убитую муху со лба Горыныча, - Куда зараза залетела! На административную, с позволения сказать, голову!

Пошатываясь, придерживая одной рукой чуть не слетевшую с плеч голову, а другой крепко прижимая к себе портфель, Афанасий Горыныч Дед с трудом нащупал дверную ручку. Подёргал её, потряс, наподдал дверь боком и, не попрощавшись, выскочил вон.

– Иди-иди, - проворчал Добрыня, - Головы свои береги, не растеряй по дороге.

– Что теперь будет?
– испуганно пискнула бабка Нюра, - Ой, что-то будет!

– Жалобу на нас пошёл писать, - уверенно пробасила Матрёна.

– Не жалобу, а повесть, - сказала, спустившись с потолка, хозяйка избушки, - Или даже целый роман.

– Ах-х-х!!! – сказали все в третий раз, только теперь разглядев, что перед ними вовсе не Фима. И даже не Сима. А целая, невредимая и на части неделимая…

– Серафима Ферапонтовна!!! – закричали гости хором, как будто только сейчас первый раз её разглядели и увидели, - Ура!!!

И кинулись её поздравлять, обнимать и целовать в обе щёки.

– День рождения у неё сегодня, - шепнула бабка Нюра Веньке, - Именины сердца. Сто пять лет и четыре с половиной месяца.

– Ой, - смутился Венька, - Я не знал. И подарка не приготовил…

– Зато я приготовила! – радостно закричала Серафима, - Напекла для вас, наварила, нажарила!

И принялась метать на стол булки, пироги, ватрушки, кисели, простокваши, варенье, соленья, мочёную бруснику и яблоки. Тарелки, кружки, миски, кувшины, блюда, корзины заполнили весь стол.

– Угощайтесь! – хлопотала хозяйка, - Прошу, дорогие гости, к столу!