Наверное, это хорошо, потому что, если она начнет приставать ко мне, я могу сказать что-нибудь, о чем потом пожалею. Я не хочу спорить с ней о мужчинах и не хочу слышать, какой потрясающий Стюарт. Я просто хочу получать удовольствие.

В любом случае, я не так уж многое могу сказать. Хизер романтик, всегда влюбляется быстро и сильно. Я знала это давным-давно, так что не следует ожидать от нее ничего другого.

Вскоре тема разговора переходит на работу и учебу, и мы смеемся и болтаем, как обычно.

Я пью одно пиво за другим, пью гораздо быстрее, чем следовало бы.

Собирается толпа, и начинает звучать музыка. После нескольких раундов караоке мы выходим на сцену, чтобы спеть.

Хизер трясет своей задницей, пока я пою песню. Я уверена, что для самой себя звучу намного лучше, чем для всех остальных, но кого это волнует? Это именно то, что мне нужно. Вырваться на свободу и ненадолго забыть обо всем мире и обо всех своих проблемах.

Во всяком случае, до тех пор, пока не встречусь с Дэйконом завтра на работе.

Оставляю записку с цветами и шоколадом.

«Увижу их в мусорном ведре — в следующую пятницу закажу еще две дюжины и приведу оркестр мариачи. Д.»

Отхожу в коридор и жду появления Куинн. Наблюдать за ее реакцией — лучшая часть, и я никогда ее не пропускаю. Выглядываю из-за угла, когда она бросает свою сумку в нижний ящик стола — все как обычно.

Куинн смотрит на цветы и шоколад, но не прикасается к ним. Я смотрю, как она берет записку. Просматривает мой почерк, ее губы шевелятся, когда она читает слова про оркестр. Ее глаза расширяются, и Куинн смотрит на мусорное ведро рядом со столом.

Ты этого не сделаешь, Куинн.

Ее губы изгибаются в улыбке, всего на долю секунды, прежде чем возвращается хмурый взгляд.

Ты моя, и ты это знаешь.

Она не выбрасывает цветы в мусорное ведро. Но даже если бы и выбросила, это стоило бы того, чтобы увидеть эту ее улыбку.

Я вымотаю ее, и завоюю ее сердце так или иначе. Жду, пока Куинн направится в комнату отдыха, чтобы приготовить кофе. Ее распорядок дня так предсказуем. Она — ходячая привычка, и я не прочь использовать в своих интересах любые сведения, которые собрал с течением времени.

В ту секунду, когда замечаю, как ее туфли с открытым носком поворачивают за угол, хватаю Куинн за руку и тащу в подсобку. Нашу подсобку. Место, где все началось.

— Что, твою мать, ты делаешь? — рычит на меня она, и черт меня возьми, если мне не нравится огонь в ее глазах. Подхожу к двери и запираю ее, не дав Куинн протиснуться мимо меня и убежать. — Ты ведь знаешь, что означает слово «нет», правда?

— Разумеется, но мы оба в курсе, что это ненастоящее «нет». Правда? — ухмыляюсь тому, как грудь Куинн вздымается с каждым ее вдохом.

— Это похищение. Я могу закричать.

Я пожимаю плечами.

— Можешь, но не будешь.

— Иногда я реально тебя ненавижу. — ее зеленые глаза прожигают дыру в моей груди.

— Возьми свои гормоны под контроль, женщина. Я привел тебя сюда не для того, чтобы трахаться.

Ее глаза расширяются, а затем останавливаются на мне. Куинн хмурит брови.

— Ты вообще слушаешь, что говоришь? Зачем же еще ты притащил меня сюда?

Солгу, сказав, что не чувствую себя мудаком из-за ее слов. Она считает, что все, чего я хочу — присунуть ей.

Этот момент настигает меня, и я замираю на несколько секунд. Незнакомое чувство гложет внутри, оно в тысячу раз сильнее обычного волнения, еще и в сочетании с бабочками.

— Ну? — Куинн качает головой, словно собирается с мыслями. — Для чего мы здесь?

Ты сможешь это сделать, Дэйкон.

— У меня есть вопрос.

— Ну, так поторопись.

Куинн всегда приходит на работу пораньше, ей приходится придерживаться своего распорядка, иначе день пойдет наперекосяк. Как я уже сказал, я в курсе всего, что касается ее, черт возьми.

Делаю глубокий вдох. Не пойму, почему это так чертовски сложно, и почему я вдруг веду себя как слабак. Мои ладони становятся липкими, и я еще раз глубоко выдыхаю.

— Выкладывай.

— На днях у тебя был серьезный экзамен, и, зная тебя, уверен, ты прекрасно с ним справилась. Я хочу пригласить тебя на ужин, чтобы отпраздновать это событие.