Эту и дальнейшие автобиографические книги я посвящаю всем своим друзьям и близким, всем своим противникам и недругам, всем тем, кто меня знал, знает и будет знать, всем животным, что были, есть и будут со мной, всем моим товарищам, сподвижникам и единомышленникам, и, конечно же, вам. Вы становитесь частью этой большой истории, свидетелем моего откровения. Вы получили возможность изучить части моей насыщенной жизни. Я попрошу вас сделать мне одно одолжение – не осуждайте меня за мои слова и совершенные поступки. Время расставит их по своим местам. Я всего лишь человек с великими идеями и большими мечтами, бросивший вызов несправедливому и жестокому миру – я просто простой мальчик.

Пролог (Легенда о Виталике и Тобике)

Ничего. Ничто. Никакого знакомого пространства или времени не существовало, а Виталик и Тобик уже жили в прекрасном мире, о котором было известно только им.

Они жили в тихом и спокойном совершенном мире. Возможно, это даже был рай. С первыми лучами вечно сияющей горячей звезды Виталик и Тобик пробуждались на необъятных полях, усыпанных множеством самых разнообразных и разноцветных неувядающих цветов, кустов вкуснейших ягод и других растений. Легкий приятный ветерок нежно обдувал эти места, который умолкал у огромных каменистых гор, заснеженные вершины которых уходили высоко в голубое небо, по которому медленно плыли легкие белые облака. Рядом же поплескивала кристально чистая вода, что из местных речек текла в озера, в которых отражались небо и раскинувшийся рядом огромный лес с приятным свежим ароматом, где произрастали пышные деревья, дивно шуршавшие своими зелеными листьями. Виталик и Тобик, странствуя по этим краям, проводили там свое время, беседуя друг с другом и восхищаясь красотами этого мира, который они делили со всякими другими зверьми. Там они и оставались до самой темноты, согреваясь не опаляющим огнем и рыжим светом тающего на горизонте светила, после чего вновь уходили в поля и засыпали, любуясь ясным ночным небом, усеянным песчинками тысяч звезд и украшенным тонким белым сияющим серпом. Каждый новый день был для них действительно новым, и они, всегда и везде пребывая вместе, жили в полном благополучии и радости, испытывая такое неподдельное счастье, что никакое человеческое слово не может в полной мере его описать.

Но было что-то неведанное, и оно решило испытать Виталика и Тобика, решило проверить их на преданность и любовь, а главное наделить большей силой для будущих великих свершений. Вдруг тот мир, в котором жили Виталик и Тобик, обрел новые неожиданные краски – ясное небо затянули серые тучи, из которых мерцали гигантские белые извивающиеся столбы, и мир охватили красные языки пламени, которые обжигали. Растения совсем завяли, поля опустели, вода из озер утекла, горы покрылись трещинами, а леса вовсе сгорели. Виталик и Тобик всеми силами делали все возможное, чтобы спасти свой мир, но что они могли сделать? Страшный грохот раздавался по всему миру. Небо уже стало совсем темным, а леса, поля и горы начали разрушаться, проваливаясь и пропадая где-то в неизвестности. Все тщетно. Виталик и Тобик заметили, что и они сами стали рассыпаться. Понимая, что спасаться некуда и никакой надежды нет, они, расплакавшись, крепко обняли друг друга и поклялись, что несмотря на потревоживший их хаос, всегда будут вместе. Они закрыли глаза, после чего окончательно растворились среди последних частей их некогда любимого мира.

И вот, все вокруг и они сами исчезли. Наступила тьма – как камень плотная и глухая, абсолютно безмолвная и непроглядная. Казалось, что это все – что ничего больше и быть не может. Так оно и казалось, если бы не новый грохот – появились свет, пространство и материя, а время начало свой отсчет. Виталик и Тобик, разорванные на миллиарды новых частей, оказались разбросаны по всему вновь сотворенному большому миру, и этот мир был уже совсем другим. Новая вселенная менялась, бурно развивалась и преобразовывалась. Она превращалась совсем не в тот мир, каким его знали Виталик и Тобик, поскольку становилась все более обширнее, обильнее и прекраснее, и оттого удивительнее. Она наполнялась бесчисленным количеством новых сверкающих точек, рядом с которыми плавали удивительные краски, образующие чудесные, неповторимые и завораживающие узоры. Вокруг звезд, казалось, кружились спонтанно, но в завораживающем танце, свои маленькие миры, каждый из которых не похож на другой. И один из таких миров как раз оказался почти как тот, в котором жили Виталик и Тобик. Единственный и ничтожно крохотный он терялся в большом разнообразии нового и бесконечного мира, но он оказался лучше, чем мир Виталика и Тобика. На месте находились знакомые леса, поля, реки и горы, а соседствовали с ними новые пустыни, степи, океаны, каньоны и многое другое. Их населяло множество самых разных зверей от маленьких до больших, каких еще никто не видел. Одним из таких зверей был человек. Человек являлся правителем всего созданного, ведь только он обладал даром обуздать все сотворенное, наделен задачей созидать красивое и ценное для своей души, охранять и заботиться обо всем вокруг. Именно человеком возродился Виталик, чтобы он мог наслаждаться окружающим миром и совершенствовать его. Тобик же, продолжая пребывать вместе с Виталиком, возродился вслед за ним, став одним из зверей, что делили с человеком все вокруг. Он возродился собакой – зверем, который отличался своей близостью и верностью, а потому считался наиболее подходящим к человеку. А потому именно так Тобик удостоился задачи поддерживать Виталика в его деяниях. Несмотря на то, что они сильно различались, да и возродились в разные мгновения и в разных местах нового мира, это никак не помешало им быть вместе. Они не могли поговорить, как раньше, но продолжали чувствовать, что они по-прежнему вместе, исследуя ранее неизвестные для них красоты нового мира.

И хотя мир был идеален, не идеален оказался человек, потому что вредил другим зверям, вредил себе, грабил и уничтожал сотворенный мир. Не всякий человек таким был, но всякий страдал. Опьяненные свободой, другие люди творили много плохих вещей, и это тревожило Виталика, Тобика, других людей и зверей. Виновное в бедах зло окутывало этот мир. Оно мешало жить счастливо, пряталось, затаив свое холодное дыхание. Стоило остерегаться его вездесущих практически безграничных сил. Однако далеко не человек, не зло или что-то еще являлись властелином над всем созданным и придуманным, руководя новыми порядками и устоями – миром правило время, которое неосязаемо и беззвучно, но твердо и четко считало всему свой миг жизни. Одолеть или обуздать его было не по силам никому и ничему. Все дозволялось изменить, начать и прекратить, получить или отдать, сотворить или уничтожить, но не остановить бесповоротное движение времени. Виталик и Тобик также подчинялись ему, и вместе они сосуществовали совсем недолго – тринадцать человеческих лет. По истечении этого срока, Тобик, наставив Виталика на верный путь к мечте и стремлению к счастью, освободился от плена плоти и крови своего тела, и душа его воссоединилась с неощущаемым невидимым миром. Виталик остался один на один с тем злом, что продолжало свой натиск, но Тобик стал пребывать вместе с Виталиком глубоко в его сердце. Ему стало тяжело одному справляться с теми испытаниями и трудностями, что преподносил мир, но в тяжелые моменты оттуда доносился тихий, но горячо любимый голос близкого друга, который придавал сил. Сам же Виталик, спустя много лет, прожив свою долгую и изнурительную, но важную жизнь, достигнув счастья, к которому шел всю свою жизнь, и наставив на верную дорогу уже других людей, также стал свободным от оков человеческого тела, завершив свой земной путь.

В конце концов, Виталик и Тобик вновь оказались вместе. Они были спасены. Они поняли, насколько сильно они преданны друг другу, насколько сильна их любовь, и потому они заслуженно вновь стали жить в полном благополучии и радости, испытывая такое неподдельное счастье, что никакое человеческое слово не может в полной мере его описать, жить в прекрасном мире, о котором было известно только им.

Восемнадцатое октября двухтысячного года. Близилось завершение важного для всего человечества века и наступление нового тысячелетия. В тот осенний день серые облака плотно закрывали за собой все небо и его Солнце, температура не многим превышала ноль градусов, а дующий ветер усиливал и без того леденящее чувство холода. В бледно-голубых стенах старой, внешне грязной и разваливающейся из-за отсутствия ремонта трехэтажной больницы из желтого кирпича и серого шифера, что являлась единственной на весь небольшой поселок, спрятанный в лесу подальше от крупных городов, в ходе родов, длившихся три с половиной часа, я появился на свет. Это произошло в половину второго часа дня. То, что это произошло – чудо, ведь врачи настаивали на том, что этого не должно было произойти. Связано это с венерической болезнью матери, которую однажды доставили в больницу с неутешительными заявлениями о том, что если не сделать аборт, то я буду рожден со множеством дефектов или отклонений. «Пятьдесят на пятьдесят», – твердили врачи о шансах на благоприятный исход. Тем не менее, родственники выступили категорически против моего внутриутробного убийства, и даже несмотря на протесты главного врача, они быстро забрали мою мать из клиники. Родился я на месяц раньше, чем то обычно бывает, отчего считался немного недоношенным, но негативные воздействия болезни обошли меня стороной, и я оказался маленьким здоровым мальчиком, что родственники воспринимали ни иначе, как проявление помощи высших сил.

Тот самый сибирский поселок назывался Вершина Тёи, и находился он в Республике Хакасия – небольшом регионе в Российской Федерации. Моей родиной стало самое большое в мире государство, протянувшееся от жарких южных степей до снежных пустынь севера, от равнин и гор Европы до лесов и морей Азии, являвшихся домом для двухсот народов, что перемешались в одну большую массу из ста сорока шести миллионов людей. Год для этого государства выдался тягостным, ведь только тогда оно начало возвращать свой международный авторитет, успешно борясь с бандитами в южных горах европейской части страны, преодолевая кризисные явления политики и экономики прошлого и проводя реформы для укрепления структуры своей власти, чтобы улучшить жизнь населения, которому за те неполные десять лет, что оно существовало, жилось не совсем славно. Особо тот поселок ничем выдающимся не выделялся, ведь он, каких еще сотни других находились на всей территории государства, являлся рабочим. Подтверждением тому служил гигантский Тёйский карьер с железной рудой, вырытый недалеко от поселения. Конечно, в месте с населением в четыре тысячи человек, где в основном стояли небольшие деревянные домики или четырехэтажные и пятиэтажные кирпичные здания, что находились вдоль одной большой центральной улицы, находились школы, различные кружки и секции для детишек, и даже имелся местный краеведческий музей, но это – то немногое, что хоть чуть-чуть придавало поселению городской вид. Стоит сделать одну важную ремарку – оно стало местом самого рождения, а поселение моих первых месяцев, и оттого более значимое место для жизни, оказалось совершенно иным.

Домой меня разрешили забрать спустя пять дней после рождения. Я был закутан в белое одеяло, перевязанное голубой лентой и бантом. Женщина с коричневыми кудрявыми волосами, в полностью белом халате, получив, видимо в знак благодарности, бутылку шампанского и зеленую коробку конфет с изображением белых цветов, передала меня моим родственникам. Поскольку я был совсем крохой, я ничего запомнить не мог, и чтобы восполнять пробел в этом периоде своей жизни, пришлось обращаться за фотоснимками и записями на кассеты тех времен. Тогда осуществление записи вызывало сложности из-за дорогой техники и разного рода проблем. Некоторые фотоаппараты делали цветные квадратные снимки, позднее проявляемые за несколько минут на воздухе, но чаще всего сохраненные электронные фотографии печатали в специализированных ателье. Записи все-таки имелись, и делал их в основном Петр Семенов. Этот невысокий сероглазый мужчина сорока девяти лет от роду с черными уложенными на правую сторону волосами приходился мне дедушкой. Будучи уроженцем города Иркутск, еще в молодости он удостаивался различных почетных грамот СССР, медалей и званий. Свою жизнь посвятил инженерному делу, а именно прокладке тоннелей и прочих сложных технических подземных сооружений, хотя изначально горел желанием заниматься автомобилями. Он являлся очень умным человеком, по характеру добрым и спокойным, в меру серьезным, в соответствии со стилем его работы, и помимо этого довольно значимым человеком в поселении, ведь он, работая в АО "Бамтоннельстрой" уже двадцать пять лет, занимался разной организационной и строительной деятельностью в должности маркшейдера, за которую получал примерно от двухсот до четырехсот рублей в месяц, что было очень большими деньгами в то время. Работал он над Джебским, Нанхчульским и Северомуйским тоннелями, при открытии которого у него даже брали интервью для телевидения, а также над другими сооружениями на Байкало-Амурской железнодорожной магистрали, которая соединяла северную и северо-восточную Азию. Работа там стала его главным событием жизни, за участие в строительстве которой он получил знак ВЛКСМ, государственную медаль, а позднее стал почетным строителем России.