– Куда ты берешь больную девочку в этакий холод? Не выдержит она, и грех падет на твою голову. Оставь ее у нас и иди себе спокойно, - я буду смотреть за ней, как за родной дочерью. Уж как-нибудь прокормимся.

Посмотрев в потухшие глаза Алмас, Сария решила согласиться.

– Да благословит вас аллах, да осветит он ваш дом, сестрица!
– только и могла проговорить глубоко тронутая Сария.

И в холодное зимнее утро она с Гюльназ и двумя мальчиками опять пошла навстречу темному и страшному будущему.

Рассчитывая каждую крошку хлеба, они безостановочно шли вперед и вперед, минуя полуразрушенные деревни с их голодным, одетым в жалкое тряпье населением.

На пятый день, не вынесши тягот пути, захворал и Нияз. Но бедная мать никому не хотела его отдавать.

– Если суждено ему умереть, пусть умрет на моих руках, - твердо сказала она.

С той минуты, как злые люди согнали семью с насиженного места, точно вихрь подхватил их и закружил в пучине болезней и страданий.

После месячного пути наши путники добрались наконец до Тегерана. С первого же дня они почувствовали себя крошечными пылинками, попавшими в какой-то невообразимый водоворот.

До прибытия в Тегеран и Гюльназ и Сария лелеяли надежду, что непременно найдут Мусу и Фридуна, и эта надежда была последней нитью, которая привязывала их к жизни. Город заставил их отказаться от этой надежды.

Бесконечное множество перекрестков, нагромождение высоких многоэтажных и маленьких приземистых домов, снующие и обгоняющие друг друга машины и фаэтоны - все это совершенно их парализовало; они не могли опомниться, оглядеться, дать себе отчет, где они находятся, чего хотят, чего ищут.

Единственный инстинкт - инстинкт самосохранения - всецело владел ими, заставляя тесно жаться друг к другу. Крепко держась за руки, они шли, пугливо посматривая на проходивших мимо незнакомых людей. Иногда они пытались спросить, где им найти своих близких, но все куда-то спешили и не обращали на них никакого внимания.

На одном из перекрестков они очутились в шумной толпе. Это был рынок, где сновали мелкие спекулянты, бездельники, карманники. Они стали пробиваться через толпу бесновавшихся людей; вдруг человеческая волна подхватила Аяза и понесла в сторону.

– Аяз, сынок, где ты?
– раздался душераздирающий вопль Сарии.

Люди на мгновение обернулись в сторону вопившей женщины, но тут же снова принялись за свое обычное дело.

Все же какой-то юноша, вырвав из толпы Аяза и подняв его над головами, понес его к отчаянно кричавшей женщине. Поставив мальчика на землю рядом с Сарией, он сказал что-то по персидски и ушел, не дожидаясь ответа.

Выбравшись из толпы, Сария и Гюльназ кинулись прочь от этого людского водоворота. Несколько раз они снова пытались остановить прохожих, чтобы спросить их о Мусе и Фридуне, но безуспешно. Наконец они натолкнулись на старика, чинившего в будочке на перекрестке обувь, который знал по-азербайджански.

– Братец, укажи, где нам найти Мусу из Ардебиля или Фридуна. Мы ищем их.

Отложив в сторону башмак и шило, старик уставился на них.

– Откуда вы, сестрица?
– обратился он к Сарии,

– Из Ардебильского магала, братец. Уже месяц, как муж ушел в этот проклятый город и не вернулся. А помещичий приказчик Мамед и старший жандарм Али выгнали нас из деревни и отобрали все, что мы имели. Может быть, ты что-нибудь знаешь? Мужа звать Муса, а Фридун его племянник.

– Как тут узнаешь, сестрица?
– покачал головой старик.
– Здесь тысячи людей по имени Муса и столько же Фридунов. Разве всех можно знать? А у вас нет адреса или хотя бы улицы или района?

– Нет, братец, ничего у нас нет. И никого мы здесь не знаем. Помоги нам!..
– молила Сария.

– Да, трудно вам будет...
– промычал старик.
– Женщины с двумя малышами. Трудно будет...

– Как бы трудно ни было, нам надо найти себе какой-нибудь приют.

– А у тебя что-нибудь есть? Деньги имеешь?

Сария насторожилась. У нее оставалось всего лишь двадцать туманов, которые она бережно хранила про черный день, но которых никому не хотела говорить.

– Все, что у нас есть, на виду, - ответила Сария.

Старик бросил взгляд на Гюльназ и задумался. Потом поднялся и. отряхнул грязный фартук.

– Идите за мной, - сказал он, открывая заднюю дверь своей будки.

Он ввел их в небольшой грязный дворик, спустился на несколько ступеней вниз и открыл ключом дверь в каморку.

– Входите. Тут у меня две комнаты. В одной будете жить вы, а в другой я, - сказал он и указал им комнату направо.

Сария с детьми вошла в темную комнату, пахнувшую плесенью.

– Сколько будем платить?
– спросила она.