– Да что ты, матушка, заводишь такие разговоры, - возразил старик. Будешь платить, сколько сможешь.

– А все-таки?

– После договоримся. Пока вы устраивайтесь, а я пойду в будку, она осталась открытой...

У старого сапожника они прожили с неделю. Уже на второй день старик осмотрел Аяза и пощупал его руку, чуть пониже плеча.

– Хороший подмастерье получится!
– проговорил он и взял его с собой в будку.

Оставляя Нияза дома, Гюльназ с матерью каждый день выходили в город и, не смея отходить далеко от будки сапожника, часами стояли на улице и оглядывали прохожих, надеясь увидеть среди них Мусу или Фридуна.

Вечером они съедали по куску хлеба и, засыпая, с нетерпением думали о наступлении нового дня.

Так прошло семь дней.

Восьмой день прошел так же, как и предыдущие, не принеся ничего нового. Вечером они по обыкновению сидели в сырой комнате. Аяз, весь день помогавший сапожнику и порядком уставший, уже спал. Рядом с ним дремал и Нияз.

Сария и Гюльназ сидели молча, отдавшись своим безрадостным думам.

– Сестрица, - послышался вдруг голос сапожника, - выйди на минутку. Поговорить надо.

Сария вернулась через час и, не выдержав, горько заплакала. С сильно бьющимся сердцем Гюльназ прижалась к ней.

– Что случилось, мама? Может быть, узнала что-нибудь об отце?

– Нет, дитя мое. Об отце твоем никаких сведений нет, - ответила женщина сквозь слезы.
– Опять несчастье вокруг тебя.

– Скажи же, мама, в чем дело?

Сария обняла Гюльназ и прижала к груди ее голову.

– Сапожник хочет жениться на тебе... Что ты скажешь на это, дочка?

– Что же ты ответила, мама?
– глухо спросила та.

– А что бы ответила ты на моем месте, дочка?
– в свою очередь спросила мать.
– Он предупредил, что, если мы не согласимся, выгонит нас на улицу. Что нам делать? Каким пеплом посыпать голову?

– Убей меня, мама, задуши своими же руками, - проговорила Гюльназ хриплым голосом, - но не говори мне об этом старике.

Всю ночь они не сомкнули глаз, то плача, то утешая друг друга. Но утешения не было. Не было и никаких надежд на избавление.

Наутро, получив от девушки решительный отказ, сапожник заявил:

– Целую неделю вы занимаете мою комнату. В гостинице с вас бы взяли за это пятьдесят туманов. Но я с вас столько не потребую. Заплатите тридцать туманов и уходите.

Услышав о тридцати туманах, Сария обомлела, голова у нее пошла кругом.

– Пожалей нас, братец!
– взмолилась она.
– Где я возьму тридцать туманов? Сжалься над нами. Возьми одно из одеял и отпусти нас.

Сапожник, ворча и бранясь, выбрал из одеял наиболее крепкое и отложил в сторону. Остальные их вещи он выбросил во двор, и, заперев дверь на замок, ушел в свою будку.

Три дня Сария с детьми провела на улице под дождем. Нияз простудился и стал кашлять. Сария не выпускала его из объятий и все плакала, боясь, что болезнь унесет сына.

– Гюльназ, дочка!
– сказала она наконец.
– Спроси-ка, где мечеть. Может быть, хоть там, во дворе, мы найдем какое-нибудь укрытие.

Гюльназ отошла от матери. Догнав трех человек, она робко спросила у одного:

– Простите, господин, не можете ли вы показать, где тут мечеть?

– Это ты, Гюльназ?
– удивился один из них. Почему ты так исхудала? А где мать?

Узнав приказчика Мамеда, Гюльназ бросилась без оглядки прочь.

Сария, выслушав рассказ дочери, впервые в жизни восстала против бога.

– Никак не понять дел аллаха!
– с возмущением проговорила она.
– Прячет за тысячью стен то, что ищешь, и бросает навстречу то, чего избегаешь.

После этого случая она больше ни на шаг не отпускала от себя Гюльназ.

День клонился к закату, когда нарядно одетая высокая полная дама задержала шаги, проходя мимо них, и провела одетой в перчатку рукой по щеке Аяза.

– Посмотри, какой красивый мальчик!
– сказала она сопровождавшему ее молодому человеку в дорогом костюме.

Затем дама обернулась к Сарии, которую как будто только сейчас заметила.

– Не твой ли мальчик, сестрица?
– спросила она.

– Мой.

– Да сохранит его аллах, прекрасный ребенок! А почему вы сидите здесь, сестрица?

Сария молчала. Ей не хотелось огорчать столь богато одетую и в то же время такую ласковую барыню.

– Или вы без места, сестрица?
– не дождавшись ответа, сказала дама и повернулась к молодому человеку.
– Сердце разрывается от жалости. Сестрица, мне очень жаль тебя, - продолжала она.
– Я вижу, ты порядочная женщина и случайная беда довела тебя до такого состояния. Встань! Здесь, на улице, ты и детей погубишь и сама погибнешь. Пойдем ко мне. Ведь ты умеешь смотреть за домом, убирать, стряпать?.. Я давно ищу себе такую женщину.