Мне также пришлось на время прервать связь между нами, но я сделал всё это только для её же блага: стая и так понимает, что подобные проступки не прощаются, а Таис… пусть остаётся в неведении.

Закончив говорить о Блезе, я кивнул Алену, чтобы тот начал рассказывать о нападении на Таис.

Стая, впервые услышав эту новость, замерла в ужасе. Все взгляды скрестились на моей паре.

— …беременную ударили!

— …бросили…

—Неужели пытались скрыть?

— Запугали Луну???

Я сжал руку Таис, давая этим понять, что её время пришло.

И Тая заговорила.

Я хорошо знал, что эту речь она написала на английском языке, затем преподаватель французского перевёл её на мой родной язык – они даже отрепетировали произношение, пока я наслаждался эксклюзивным общением с дочкой.

Я мог только догадываться, насколько ей некомфортно говорить об этом случае, но надеялся, что проснувшаяся волчица поможет моей паре сделать это легко и убедительно.

Так и вышло.

— Стая Валуа, — обратилась она к стоящим перед ней оборотням. – Многие из вас спрашивают, как такое могло произойти. Как одна оборотница могла ударить другую, беременную; а та, другая побоялась об этом рассказать.

Тая замолчала, набирая воздуха в легкие для следующей своей фразы.

— Сейчас я понимаю, что надо было сразу рассказать всё своему мужу и Альфе, но… пока я носила под сердцем своего первенца, я мало думала о том, что правильно, а что нет. Я думала лишь о том, чтобы моя дочка родилась живой и здоровой.

Стая начала громко переговариваться, недовольная объяснениями моей пары.

— Я… — Тая застыла, выждав запланированную, много раз отрепетированную паузу. – Я росла вне стаи, без того, чтобы кто-то из расы моего отца научил меня законам оборотней. Я полагала, что оборотницы решают свои конфликты друг с другом сами, не вмешивая в них своих мужей.

Не самый лучший аргумент, но это было хоть какое-то приличное объяснение для стаи.

— Испытав подобное на себе, я решила, что лучшим решением будет избежать подобных глупых ошибок в будущем. Поэтому я собираюсь открыть школы для оборотней и полукровок, потерявших кровных родителей.

Таис завлекательно улыбнулась внимающим ей оборотням.

— И, естественно, мне понадобятся учителя! Мы вместе сохраним нашу стаю и нашу расу!

Стая зашлась в овациях – ещё бы, Луна собиралась сознать какое-то отдельное место, где будет много оборотней…. и куда, несомненно, будет заходить искательница.

Я знал содержание речи Таис ещё до того, как она была написана – и, принимая желание моей пары ограничиться самым минимумом, всё же не мог не расставить акценты правильно.

Я схватил Таис за руку, пока Ален обвинял её бывших служанок в запугивании моей пары. Да, это было не совсем так – но обе суки виновны и уже получили своё наказание.

А потом настала очередь Моник.

Тая

Я знала, что этот момент когда-нибудь настанет.

Я готовилась к этому.

Как говорится, с волками жить…

Но как можно выбирать между смертной казнью и клеткой?

Для меня здесь выбора не было.

Понятно, что смерть – самое страшное, что может случиться с живым существом.

Но клетка…

Я целый год прожила под страхом, что сама окажусь запертой в клетке – и просто не могла представить, что кто-то попадёт туда по моему желанию.

Пусть даже и такая стерва, как Моник.

В течение последних дней я пыталась найти ответ, подслушивая за оборотнями, задавая иногда наводящие вопросы тем, кому уже немного доверяла… К примеру, Мишель, няня Жанны, сразу сказала, что она выбрала бы смерть, а вот дворецкий Этьена, смерив меня равнодушным взглядом, спокойно заметил, что в клетку попадают только те самки, которые совершили тяжкие преступления, за которые самцов обычно сразу казнят.

— Никто не станет держать сук в клетке пожизненно, — фыркнул он. – Обычно к годам сорока пяти их переводят из дамочек для удовольствия в уборщицы… Кому-то надо всё это поддерживать в приличном состоянии.

Представив себе подобную перспективу, я содрогнулась.

— Но есть ещё много способов покинуть клетку раньше: если у наказанной суки найдется истинная пара; или если эта сука принесёт двух щенков, — Винсент поморщился. – Оборотницы знают, что их мало, и активно этим пользуются. Вместо смертной казни они получают иногда не больше пяти – десяти лет наказания – и на этом всё.