— Он не захочет, — наконец ответил Даор. — Если бы у тебя был стол, на котором сама собой прорастала сквозь блюда еда, ты бы хотела сжечь столешницу и ножки?

— Если еда не понравилась бы мне, а я… была бы демоном, то могла бы побить тарелки, — ответила Алана, не до конца понимая, о чем говорит черный герцог.

— Поэтому опасность угрожает городам, странам, орденам и людям, — кивнул за ее спиной Даор. — Но не миру. Этот мир привлекает демонов, Алана. Единственное, что спасает обитателей Альвиара — то, что его сложно найти.

— Они едят людей? — выдохнула Алана.

— Не в буквальном смысле, — ответил Даор. — Они отбирают у людей то, что приносит им силу, и поглощают саму силу. Все заканчивается смертью человека, но это не поедание плоти. Способ, который демон выбирает, чтобы питаться, называется алтарем.

— Почему? — Алана чуть пошевелилась, сама не понимая, что прижимается к мужчине крепче.

— Потому что чаще всего они предстают перед людьми в виде божеств и выедают их через ритуалы, поклонение и стремление отдать всего себя служению. Почти все религии, которые ты найдешь в этом мире, будут принадлежать кому-то из когда-то приходивших в Альвиар демонов. Поэтому тысячи лет назад твердой рукой одного из предков знакомого тебе Сина все фанатики были истреблены — и тогда же был создан Разлом. И теперь, не используя имен, люди молятся неолицетворенным Свету и Тьме. Это безопасно.

Алана похолодела. Она столько читала о древних культах, обычно представавших в книгах как пережиток нецивилизованного общества! Ее всегда манили восхитительные, сказочные образы таинственных обрядов, тягучие песнопения…

И директор Син! Надо же!

И Великий Разлом! Он тоже связан с демонами?!

Столько вопросов!

— Но в Пар-ооле до сих пор молятся культу тысячи богов, — возразила она, с трудом выбрав один. — А в Тасе есть боги плодородия и процветания и всех земных явлений.

— В Пар-ооле убивают шепчущих в честь этих богов, — отозвался Даор. — В Тасе устраивают изматывающие участников оргии и ритуальные жертвоприношения. Скорее всего, породившие культы демоны раньше питались этими потоками, и они могут все еще питаться ими, если живы.

— Свет! — прошептала Алана. — А остальные знают? Ведь их можно было предупредить!

— Пар-оольцы никогда не верили радчанам, — констатировал Даор. — Думаю, Пар-оол был выбран именно из этих соображений. Впрочем, это не важно.

Лошадь снова ступила на тропу. Герцог плавно натянул повод — Алана ощутила, как перетекают под его кожей мышцы, — и остановился, ожидая остальных.

Наплевав на условности, Алана обернулась к нему:

— Это все правда?

— Можешь расспросить директора Сина, когда вернешься, — улыбнулся Даор. — Или Роберта, но тот может не знать всего. Неверующая ты моя. Ну зачем мне тебе лгать?

— Я не могу сказать, — призналась Алана. — А герцоги знают?

— Нет, и им знать не нужно, Алана.

— Хорошо, — кивнула она. Вдруг понимание, что черный герцог фактически держит ее в своих объятиях, навалилось на нее, и Алана, вздохнув, попросила: — Отодвиньтесь, пожалуйста.

И тут же горячее кольцо его рук пропало. Стало холоднее.

А он сам питался почитанием и обожанием? Смертями? Алана не смогла задать эти вопросы, как ни крутила их на языке, разве что издалека.

— А… — хотела снова спросить смущенная Алана, но герцог ее перебил:

— Я расскажу тебе, что захочешь, на привале.

.

Вокруг зацокали копыта. Спутники окружали их кольцом, желая узнать, почему герцог остановился, и Алана снова сжалась в комок, не встречаясь ни с кем глазами. Стоило державшемуся в хвосте Роберту подъехать, Даор громко проговорил:

— Пройти мимо пар-оольцев мы вряд ли сможем. Как только они заметят вас, посыпется спинель, а на пути откроются десятки порталов.

— Почему вы так решили? — с вызовом прокаркал Сфатион.

— Я бы сделал именно так, — ответил Даор. — Ваша задача — преодолеть остаток пути, не умерев и не попав в ловушку. Роберт, — обратился он к директору. — Приоритет — довести их до границы, с пар-оольцами разберемся позднее.

Роберт, которому черный герцог фактически только что отдал приказ, и глазом не моргнул.

— Герцог Карион абсолютно прав, — оповестил он застывших в седлах испуганных людей. — Я буду вас прикрывать, вытаскивать, даже выносить на себе, но все равно мы сейчас все обвернемся воздушными щитами как луковица шкуркой, а на них накинем плащи. Спинель прорезает заговоры, но ткань ее приостановит. Когда пар-оольцы поймут, что вы делаете, попробуют как-то убрать или сжечь ткань, но это все равно даст вам время. Не пытайтесь с ними сражаться, не играйте в героев. Бегите. А если увидите пар-оольцев уже на Черной земле — убивайте.