– Когда мне было пять, ты подговорил переночевать в конюшне, сказав, что будет весело. Мы выпустили всех лошадей, и их ловили до утра.

– Извини, не помню, – равнодушно отозвался он.

– А что вообще помнишь? Ну, до того, как очутился у хинтов?

Аркелл пожал плечами.

– Воду. Я помню воду. Наверное, какое-то озеро. Помню яркие розовые цветы на берегу. И все.

– Розовые лилии встречаются на озере Саар! – воскликнула я. – Да, ты должен был там проезжать. Значит, там произошло что-то, что заставило тебя потерять память!

– Если я вспомню, то скажу, – заверили меня со смешком, который так напомнил прежнего Аркелла.

– Ты же поедешь с нами. – Я не спрашивала, а утверждала. – Я верила, что ты не погиб. Ты не мог погибнуть, ты же… ты мой брат!

– Прости. Я ничего не помню.

Я окинула его взглядом. Аркелл по городу хинтов ходил в просторных штанах и легкой безрукавке. На бронзовых от загара плечах выделялись нитки шрамов.

– Знаешь, откуда он? – ткнула в один из них.

– Говорю же, не помню, – ответил он уже с легким раздражением. – Получил при какой-то битве?

– Ага, – хмыкнула я. – В тот вечер ты храбро сражался с несколькими кувшинами вина на пару с Борком. Это твой близкий друг с рождения. И ты позорно проиграл, когда вы с ним решили, что сейчас самый лучший момент показать свою удаль и устроить скачки на аквиллах стоя. Гроны придурковатые! Я чуть с ума не сошла, пока зашивала твою рану. Ты же целителей не любишь! Мол, все должно заживать само!

Аркелл при этих словах скорчил гримасу и признался:

– Это очень странное поведение. Я считаю, что целители весьма полезны.

– Видимо, потеря памяти каким-то образом частично вернула тебе благоразумие, – вздохнула я. – Аркелл, я сделаю все, чтобы ты вспомнил. Степи нужен такой наследник, как ты!

– Полностью согласен!

Это Ясарат вышел к нам. Уже переодевшись в свою одежду, с влажными причесанными волосами и каплями воды на смуглой коже. Я вдруг сглотнула и поспешно отвернулась.

Аркелл с исследовательским интересом наблюдал за моей реакцией на мужа с едва уловимой улыбкой на губах. Так и казалось, что вот-вот с его губ сорвется ехидное: «Не знал, что тебя можно так легко смутить» или «Оказывается, ты умеешь краснеть, сестренка».

Но он продолжал молчать, и на сердце легла свинцовая тяжесть. Вроде вот он, мой старший брат, рядом, живой, но смотрит отстраненно, как на чужую, и это ранит.

– Аркелл, нам нужно с тобой обязательно обо всем спокойно поговорить!

– Я не против узнать о своем прошлом, но прошу меня называть Расидом, я взял себе это имя.

У меня кольнуло в груди.

– Ты его где-то слышал?

– Нет. Но когда осознал, что ничего не помню, даже собственного имени, решил называть себя так.

– В детстве, когда я решила быть воином и сбегала наблюдать за твоими тренировками, ты поймал для меня самца птицы сиченки и назвал его Расидом, что значит – «рассвет идет». Хотел, чтобы он будил меня своим стрекотом, с которым сиченки встречают солнце, и я не просыпала…

Мне так было тяжело вспоминать наше беззаботное детство, но, вздохнув и набравшись сил, стала рассказывать дальше:

– Где-то через месяц то ли я забыла закрыть клетку, то ли кто-то из служанок жен отца, которым надоел шум по утрам, выпустил птицу на волю. Я плакала, а ты меня успокаивал и говорил, что Расид настоящий воин, не сдался в неволе и нашел выход на свободу, сам придумал, как открыть клетку, и сбежал.

Это я уже потом поняла, что брат успокаивал меня, чтобы я не винила ни себя, ни жен отца. А то могла бы им потом мстить, подбрасывая в постели дохлых мышей, жуков и змей.

– Ты тогда предложил поймать для меня новую птицу, но я отказалась, ответив, что если у такой маленькой птицы сердце воина и она не смиряется с неволей, то не надо ее пленять. А тренировки я больше не просыпала, приходила даже раньше, желая доказать тебе, что не нуждаюсь в том, чтобы меня будили. Аркелл, ты понимаешь, что ты не полностью потерял память? Там, внутри, заперты воспоминания, и нужно просто найти к ним путь.

Но он во всем сказанном обратил внимание на другое.

– Ты сказала, что у отца несколько жен. Значит, я сын вождя? Занимаю высокое положение?

– Ты не наследник, если тебя это интересует, – ответил за меня Ясарат, пока не наговорила лишнего. Я же боролась с желанием встряхнуть брата или чем-то стукнуть.

– Мы были раньше знакомы? – спросил у него Аркелл.

– Виделись, но близко не общались.

– Аркелл, скажи, что ты вообще помнишь? Как оказался у хинтов? – спросила я, упорно называя его по имени.