— На кого же? Не секрет?

— Был неприятный разговор с Петуховым, начальником обувного цеха.

— Почему же ты позволяешь своим подчиненным говорить тебе неприятности? — Людмила с легкой гримаской пожала плечами.

— Не в этом дело. Лично мне он ничего неприятного не сказал. Но меня возмутило его отношение к делу.

— К какому делу? — уже с любопытством спросила Людмила.

— Мы говорили об организации соревнования.

— А…

По тону восклицания Андрей снова почувствовал, что тема ее не интересует, но возбуждение, вызванное разговором с Петуховым, не прошло, и Андрей продолжал:

— Он, конечно, не посмел прямо высказать, но видно было, что всю работу по организации соревнования он считает пустой и никому не нужной формальностью.

— Что же он сказал?

— Он сказал примерно так: «К чему все это? Мы с вами производственники и понимаем: работа сдельная, и каждый себе не враг. Больше выработает — больше получит. Проще простого и яснее ясного. К чему усложнять?»

— Прости меня, — подняла брови Людмила, — но знаешь, по-моему, он совершенно прав.

Андрей отодвинулся от Людмилы.

— Одного я убеждал безуспешно целый час, не имею желания повторяться, — сказал он с раздражением.

— Ты совершенно разучился разговаривать спокойно. Можно было бы оставлять свой начальственный тон в директорском кабинете, — вспыхнула Людмила.

— Я не могу спокойно слушать, когда так пренебрежительно говорят об этом. Соревнование — лучшее, что отличает наших людей, то новое, что вошло в быт нашего народа. Рассуждать, как Петухов, или сочувствовать таким рассуждениям — значит не уважать наших людей, не ценить их самоотверженный труд.

— Ах, как я не люблю, когда пускаются в рассуждения о таких высоких материях! — поморщилась Людмила.

— Вот-вот! — почти закричал Андрей, вскакивая с дивана. — Петухов тоже упомянул о высоких материях. Поразительное единомыслие!..

Андрей хотел еще что-то сказать, но Людмила резко повернулась и вышла из комнаты.

Дверь директорского кабинета открылась, и послышался степенный голос:

— Разрешите, товарищ директор?

Андрей не привык еще отзываться на это обращение. Только после нескольких секунд молчания он осознал — это обращаются к нему.

— Да, пожалуйста!

Вошел плановик завода, полный, рыхлый мужчина средних лет. Вспухшие веки и красноватые белки глаз придавали его большому красному лицу вид обожженного.

— Андрей Николаевич, из управления строгая бумага. Ругают за провал первой декады.

— Уже ругают, — вырвалось у Перова, — а может быть, это грозная бумага еще Кравцову, а не мне?

— Нет, Андрей Николаевич, вам, вот именно вам. И за подписью Сергея Сергеевича Кравцова. Я потому и зашел.

Перов взял бумагу и быстро пробежал ее.

Это было директивное письмо, составленное по принципу «всем, всем».

В письме предлагалось «путем мобилизации рабочих, ИТР и служащих безоговорочно наверстать упущенное во второй декаде». Дальше шло строгое предупреждение об ответственности в случае неисполнения указания управления. Директива была отпечатана слепым шрифтом на ротаторе.

В тексте письма были оставлены пробелы и от руки вписана цифра, показывающая процент выполнения первой декады — «92 процента», в заголовке наименование предприятия «Кожзавод» и адресат «товарищу Перову». Под письмом стояла подпись начальника технического отдела управления Кравцова.

— Как у вас, Прохор Никодимович, принято? На такие массовые письма отвечаете или нет? — спросил Перов с улыбкой.

— Зачем же, — также улыбаясь, ответил тот, — поставьте резолюцию: «Гл. инженеру к руководству», и я передам Александру Тихоновичу.

Перов уже строго посмотрел на плановика.

— К руководству, говорите, а чем же тут руководствоваться? Это же просто бюрократическая писанина. Оставьте ее у меня, я поговорю с ее автором.

Прохор Никодимович вышел. Перов еще раз перечитал бумагу.

«Отобью-ка я у них охоту писать подобные письма», — и тут же он принялся писать ответ Кравцову.

Андрей еще не закончил письма, когда вошел в кабинет Луговой.

Луговой на мгновение задержался на пороге, улыбнулся, подошел к сосредоточенно писавшему Перову и тронул его за плечо.

— Начинаете увязать в бумагах? — засмеялся он. Андрей поднял голову.

— Наоборот, отбиться хочу от некоторых бумаг. Очень хорошо, что вы зашли. Есть несколько неотложных вопросов. Пока я пишу, прочтите вот это. — Андрей протянул директиву, полученную из управления.