— Чему верить, царица? — горько проговорил он. — Глазам, ушам своим?

— Мне поверь, Руслан, — ухватилась я за ускользающую ниточку, — это ничего не значит.

Он резко выдохнул и отстранился.

— От тебя пахнет им, — брезгливо произнёс он.

— Потому что это, моя жена, — вклинился Вик.

— Нет, я уже давно не твоя жена, — я выхватила, из его рук бумаги, и, открыв на последней странице, размашисто подписалась. — Всё, Вик, на этом всё. И целовать я себя позволила из жалости.

Я кинула бумаги на стол, и села на стул, чувствуя сильное головокружение. Не хотела этого показывать, но чувство нереальности догоняло меня.

— Всё, доволен? — прорычал Руслан и, подхватив документы, впечатал в грудь Вика. — Бери и вали отсюда!

Вик неуклюже подхватил листки, красноречиво глядя на меня, но я была настолько растеряна сложившийся ситуацией, что просто молча, отвернулась, чтобы не видеть его.

— Ну что ж, ладно, — проговорил Вик, не понятно к кому обращаясь. Послышался шорох, и клёкот защёлки кейса. — Раз ты так решила…

Понятно, напутственная речь, предназначенная мне.

— Пусть будет так, — продолжил он. — Низко ты пала Вика…

— Вик, я прошу, просто уходи! — не выдержала я, и метнула на него взгляд.

Сейчас совершенно не до его обличительных речей, мне бы разобраться, как до Руслана донести, что всё это нелепое и несерьезное недоразумение.

— А ты, — он обратился к стоящему, неподвижно Руслану, и голос его налился желчью и злобой, — ты ещё пожалеешь…

Руслан безучастно посмотрел на него.

— Таким как ты… без роду и племени… которым плевать на всё кроме себя…

На лице Руслана даже мускул не дрогнул. Как стоял с каменным выражением лица, так и продолжал. А я сейчас испытывала, за бывшего мужа, стыд. Никогда не замечала этого в Вике.

— Ты ещё пожалеешь, что связался со мной, — продолжил Вик.

— Ты всё сказал? — поинтересовался Руслан. — Можешь уже свалить?

Вик поджал губы, понимая что его яд не нашёл цели. Ещё раз глянул на меня, и стремительно вышел из моего кабинета, громко хлопнув дверью.

Тишина, что образовалась, после того, как ушёл Вик, была просто материальной. Как не банально звучит, но можно было брать нож и резать.

Я молчала, придавленная виной, не зная как оправдаться. А Руслан…

Он просто молчал, смотрел из под бровей. Уже не так страшно, но всё же тяжело, обличительно. Хотелось плакать. Или упасть в обморок, чтобы, наконец, уйти от этой реальности.

Что на меня нашло?

Я пыталась анализировать, вернуться в тот момент, когда Вик, проявил активность, понять, почему не оттолкнула его. И ведь не было никакого наваждения, мне просто стало, реально жаль его. Мне захотелось его утешить. Потому что, он не чужой мне человек, и между нами очень много всего. И если этот поцелуй был нужен ему, чтобы успокоиться, примириться, то это малая толика, того, что я могла ему дать.

Но как это объяснить Руслану? Навряд ли он поймет меня.

— Руслан… — я всё же решилась разорвать это тягостное молчание.

Он встрепенулся от звука моего голоса, словно до этого был в оцепенение. Глаза его вспыхнули, на скулах заиграли желваки, кулаки сжались. Карие глаза впились в моё лицо, пронизывая таким презрением, что вымолвить следующее слово у меня, при всём желании не получалось.

Я открыла беззвучно рот и закрыла.

А он склонил голову набок, точно примеряясь, как удобнее кинуться и отхватить кусок плоти. И мне стало страшно. Реально, страшно, что он сейчас кинется, несмотря ни на что, и придушит меня.

Наверное, что-то такое мелькнуло в моём взгляде, потому что он невесело усмехнулся, и повёл плечами, разминая тело.

— Считаешь, что могу навредить тебе? — его голос звучал глухо.

— Что? Нет! Нет! — я встрепенулась, и скинула с себя это наваждение.

Встала, решив подойти и показать ему, что не боюсь его.

Вот только рядом с ним мне не стало спокойнее, потому что я действительно боялась, действительно чувствовала вину, и я действительно не понимала, как он отреагирует. Он не то чтобы скрывал свои эмоции. Он просто их контролировал, и поэтому мне были не понятны его дальнейшие действия. И я вроде научилась его понимать, но вот только не сейчас.

Вижу что злиться, что уязвлён. Но чем грозит это мне?

— Врёшь. Вижу, что боишься, — он склонился надо мной. — Считаешь, как и он, что, такой как я, может… что, царица? Думаешь, убью тебя? Бить буду? Мучить?

— Руслан, да что ты… Я ничего такого… Я просто…

— Живёшь со мной. Замуж согласилась выйти. Ребёнка родить. А сама боишься!

— Я не боюсь. Не боюсь! — я кинулась к нему, и обняла за талию и прижалась. Уткнулась носом в твёрдую грудь, и с какой-то саднящей болью в сердце, втянула родной аромат.