Таисса задержала дыхание.

– Что там произошло? У Источника?

– Прошлое. – Кай-Вернон отрешённо усмехнулся. – Так трудно поверить, что прошлое нереально. Ведь что реально, если не прошлое?

– Мне порой трудно поверить даже в то, что настоящее реально, – честно сказала Таисса.

– Знакомая история. – Принц Пустоты смерил её взглядом. – Так зачем тебе подробности моей прежней жизни?

– Хочу тебя понять.

– Хочешь понять? Хочешь побыть мной?

Глаза Принца Пустоты вспыхнули нехорошим блеском. Таисса прямо встретила его взгляд.

– Хочу понять, почему ты закрываешься от своих чувств, – спокойно сказала она. – Если ты видишь Аму везде, даже во мне, зачем меня отталкивать? Разве не проще признать, что ты любишь её и тоскуешь по ней?

Лунный свет освещал её лицо, отбросив тень на лицо её собеседника.

– Теперь ты утверждаешь, что знаешь мои собственные чувства лучше меня, Таисса-безапелляционность? – прохладно хмыкнул Вернон. – И что же, по твоему мнению, я на самом деле чувствую?

– Тоску, – тихо сказала Таисса. – Боль и горечь оттого, что остались лишь воспоминания. И неверие, что ваша разлука вечна.

Вернон-Кай несколько секунд смотрел на неё.

А потом сдвинул подушку, и Таисса не сдержала вздоха, когда из-под уголка подушки сверкнула синим знакомая пирамидка.

Таисса ахнула.

– Это…

– Тихо, Пирс. А то передумаю.

Синяя искра сверкнула в лунном свете, заставив серебристо-голубой цвет рассыпаться по мозаике. А потом Таисса услышала голос.

Тот же самый. И странно изменившийся.

*

«Память.

Не проклятие, как высокопарно говорили в пьесах древние. Просто живое, очень живое ощущение, что произошедшее случилось только что. Слова Амы ещё звучат в моих ушах, белоснежный кристалл вспыхивает, железные нити опоясывают небо…

В это самое мгновение.

Много дней назад.

Я не думал, что когда-нибудь вновь решусь использовать этот дневник. Но теперь, когда конец близок, я хочу оставить эти горькие минуты здесь.

Для Кая, если он захочет это услышать.

Для себя. Хотя зачем мне это теперь?

Не знаю».

*

– Это не твой приёмный отец, – произнесла Таисса срывающимся голосом. – Точнее, это он – но он уже Великий.

– Ещё слово – и ты больше ничего не услышишь.

Таисса мгновенно замолкла.

*

«Мы стоим у кристальной колонны, Ама и я, под чудовищным ветром, и я физически ощущаю давление времени. Не воздуха, потому что я вполне могу дышать. Силы. Нам не выдержать здесь долго, и Ама тоже это понимает.

Я должен коснуться Источника. Должен решиться.

Но вдруг понимаю, что не могу. Остановить войну – да, но как я могу поручиться, что не начну новую? Откуда я знаю, что не захочу выйти из тени и спасти мир? Излечить умирающих, изгнать тиранов, сделать Пустошь плодородной?

А ведь я могу. Смогу. Я чувствую это.

– Нет, – произношу я.

Ама не слышит меня. Сквозь ветер она беззвучно говорит что-то, указывая вдаль, и я смотрю вслед за ней. И застываю в безмолвном ужасе.

Железные нити пересекают небо над Пустошью. Огненные столбы вздымаются на разных концах планеты. Почему мы с Амой видим их? Как?

Но не об этом я должен думать. Война началась.

Я быстро совершаю приблизительные расчёты. Мощность взрывов будет критической? Нет, атмосфера очистится за полгода. Мы выживем.

Но какие же идиоты! Они не могут не понимать, в шаге от чего стоят! Огненные смерчи. Пепел в небе. Заражённый туман не напитает землю без солнца, не согреет почву… будет голод. Смерть.

– Месть! – крик Амы. – Ты должен остановить их и отомстить, слышишь? Сейчас, пока ещё не поздно!

Я отступаю от Источника.

Нет. Я всё яснее понимаю, что на моём месте могли быть те, кто запустил ракеты. Если бы они стояли здесь, планеты бы уже не существовало. Я думал, что отличаюсь от них, потому что не перевоспитал Аму и Кая? Потому что с бережностью отношусь к чужой свободе воли? Чушь! Я такой же, как все остальные.

Я не справлюсь. Никто не справится. Никто не усмирит эту мощь: это она переварит его. Явление Великого будет хуже любой катастрофы.