– Я же такую Нить Судьбы могу спеть, что не оправитесь...
– говорит скорее шокировано, чем угрожающе. Испугался. Дело не в профессии - в характере. Подобные личности говорят лишь языком силы, а я им обладаю.

– Да?
– усмехаюсь, - Хотите проверить, кто быстрее, Песнь или Пламя?

Суть

– Без ручек и ножек тоже можно петь, - сообщаю самым светским тоном, присаживаясь в кресло рядом с менестрелем в своей зале, - Или предпочитаете зелье забвения? Мстить нам тогда не получится по одной причине - вы просто не будете помнить, кому.

– Да понял, понял я уже, что вы совсем издалека, - ворчит, но… как-то нормально. По-деловому. Ему бы торгашом пошло быть или ростовщиком - такой типаж. И это значит ключик к нему подберу. Может даже легче, чем к «правильному» менестрелю. Тот не факт, что тайны своего клана выдал бы.
– Может подскажете, принцесса, что за местность такая, где нас не слишком чтят? И не слишком верят…

– Чтобы обходить эту местность по широкому кругу или чтобы ринуться туда и напакостить?
– усмехаюсь. И тут же делаюсь серьезной, - Дело не в почтении или вере. А в том, что приметы, обычаи, ваши песни… Они действительно могут быть правдой и путем, но если человек сам решает, как ему и куда ступать - не станут никогда сильнее, чем это решение и воля.

Всматривается в меня. И тянет:

– А вы необычная принцесса.

– Да, мне не раз говорили, - киваю.

– Зачем я вам понадобился и что мне за это будет?

Вот так сразу бы. А то «напою ужасную судьбу», бла-бла-бла.

– Я вас не обделю,- сообщаю сдержано, - Мешочек с золотом уже заготовлен. А если останусь совсем довольна - и камень драгоценный.

– Хотите напугать врагов?
– подается вперед с загоревшимися глазами.

Напугать врагов?

Это, интересно, как?

Но до меня доходит и без дополнительных вопросов. Похоже, кое-кто бродит и поет конкретным людям конкретные вещи за деньги, чтобы те сделали или не сделали что-то… Нативная пропаганда восьмидесятого уровня. Даже восхищена.

Не этой продажной душонкой, а тем, кто такое придумал.

– С врагами я сама справлюсь, - скалюсь, - А вот эту любопытную историю хочется прочесть. Спеть.

Я пододвигаю ему один лист.

Копию всех записей, кстати. Вроде в верной последовательности. И без рисунков. Мне важно проверить, что он без визуальных подсказок понимает что-то. Да и демонстрировать тайные документы древнего рода я не собираюсь.

– Откуда это?
– напрягается. И потом смотрит едва ли не с ужасом, - Вы что уже кого-то отправили к небу?

– А что, ни один менестрель не расстанется с этим добровольно?
– не могу понять его реакцию.

– Это часть каждого из нас, - мне кажется, его начинает потряхивать. От жадности! Так ему не терпится схватить записи, - Суть наших песен. Мы прочим-то братьям не показываем… Откуда это у вас?

– Это принадлежит замку, - отвечаю уверенно, - И мне надо, чтобы вы это прочли.

– Такое не читают!
– делается визгливым его голос.

– Значит споешь.

Лэдгар появляется почти бесшумно. Эффектно. И последнюю фразу произносит именно он. Таким тоном, что… если честно, хочется ему не только спеть, но и станцевать.

И, если честно, я уже на этот тон не обижаюсь. И почти не реагирую.

Я тоже могу закрыться.

Нет, не потому, что обиделась на его недоверие… но невозможно бесконечно что-то кому-то доказывать. Обесточивает. Я поговорю с ним, когда он будет готов к диалогу. А бегать и упрашивать снова и снова… У нас слишком много других дел.

Разберемся с ними - потом разберемся с нашими отношениями. Или не разберемся. Но сейчас моя психика не выдержит сразу всего.

Интересно, что на менестреля тоже не особо действует тон дракона.

Его глаза, весь он сам прикованы к тексту.

– Спеть… его можно спеть только если получено разрешение хозяина. Потому что спетое другим менестрелем оно станет частью его сути… И это такая редкость…

Ох, как у них все запутано.

Я перевожу взгляд на Лэдгара, потом на мужика и уточняю, чтобы до конца прояснить важность этого текста:

– Предпочитаете получить разрешение и спеть или золото?

Рот менестреля кривится в усмешке:

– Какая мудрая принцесса… Что золото перед сутью?

– Я позволяю, - роняет дракон.
– Пой.

И тот так торопится, что едва ли не ломает инструмент. Но голос… похоже, голос у них тоже меняется от того, что они поют. И как давно звучит Песнь.

Слышала ли я когда-нибудь настолько чистый и глубокий звук?

Древние знания, древние силы: