Старик махнул рукой за спину в сторону телеги с сеном. Кион сразу смекнул, что он говорил о той деревне, где бард поживился овощами. Ну и поделом им! Помогли бы Киону, не остались бы голодными.

— А далеко твоя деревня? — спросил рыжий бард.

— Да вон, за поворотом, — снова махнул рукой старик и Киону уже начало казаться, что это его любимое занятие — махать руками.

Бард проследил за его жестом и заметил впереди, что дорога и правда поворачивала. Деревню отсюда было еще не видать, только равнины, раскинувшиеся впереди, да лес на горизонте, но если верить словам старика, Кион буквально совсем немного не дотянул до деревни.

— Слушай, дед, есть у тебя чего-нибудь поесть? — неожиданно для себя поинтересовался Кион.

Старик смерил его понимающим взглядом и, вернувшись к телеге, пошарил руками среди сена, после чего вытащил оттуда практически пустой мешок, из которого достал последний кусочек хлеба и протянул его барду. Кион набросился на угощение, как голодный волк. Не прошло и минуты, а от хлеба уже ничего не осталось. В животе недовольно заурчало, требуя еще еды, но старик только вывернул свой мешок наизнанку, показывая, что в нем ничего не осталось.

— По дороге выйдешь в нашу деревню, — снова махнул рукой старик и забросил пустой мешок в телегу, а затем забрался на нее сам и взял поводья в руки, — Извини, моя кляча нас двоих не довезет, она у меня слабенькая, лошадка моя. Но ты быстро дойдешь до деревни, она буквально за поворотом.

— Спасибо, — кивнул Кион, — И за хлеб тоже.

— Да ерунда, — махнул рукой старик, укрепляя подозрения Киона в том, что дед обожает махать руками, — Как придешь в деревню, разыщи Татьяну. У нее своя таверна, она тебя накормит. Женщина она добрая. Те, кто не могут заплатить ей деньгами, могут помочь по хозяйству в обмен на ужин. Наколешь ей дров или воды из колодца принесешь и будешь сытым.

Старик щелкнул поводьями и лошадка послушно повезла телегу за собой. Кион скривился. Оплачивать ужин физическим трудом? Этого еще не хватало! Но у барда не было ни гроша, так что чем-то расплачиваться все же придется. Кион хмыкнул, закинул на плечо свой пустой мешок и пошел по дороге навстречу заходящему солнцу. Бард вполне способен будет заплатить за еду, даже если расплачиваться придется не монетами или физическим трудом. Хотя, если подумать, именно физическим трудом он и собрался заплатить этой Татьяне за ужин, просто этот труд будет куда приятнее, чем тащить ведра с водой.

Как и говорил старик, едва Кион завернул за поворот, как перед ним тут же выросла деревня. С виду она была небольшая, вокруг нее протянулся деревянный забор, заканчивающийся широко распахнутыми воротами. Кион прошел мимо них, разглядывая поселение. Все дома были деревянными, кое-где бард заметил домашний скот в виде парочки коровок, куриц и стайки гусей. Этих белых засранцев Кион всей душой ненавидел, вспомнив о том, как в детстве ему часто доставалось от гусей, а в ответ мальчишка гонял их с длинной палкой. К счастью, сейчас гуси находились за оградой на чьем-то участке, но Кион заметил, как они недобро на него посмотрели. Теперь что, все гуси будут хотеть его ущипнуть?

Кион отвернулся и продолжил идти. По дороге он встретил того старичка с сеном, который снова махнул рукой и указал на длинное здание впереди. Кион кивнул и направился в таверну. Перед тем, как войти, бард рукой зачесал свои потрепанные волосы и почесал щетину на щеках. К сожалению, от нее он не избавится, так что придется грязным нищим заходить в таверну. Но старик обещал, что Татьяна накормит его, так что Кион, не теряя больше времени, ввалился внутрь. Зал таверны был заполнен наполовину и бард понял, что как только стемнеет, тут станет еще больше народу. Он сразу подошел к полной женщине за стойкой и очаровательно ей улыбнулся.

— Мне бы чего поесть, — нагло произнес Кион, — Только у меня нет денег.

Трактирщица смерила его оценивающим взглядом и вытерла руки о тряпку, висевшую у нее на поясе.

— Ничего, заплатишь трудом, — ответила она и подбородком указала на один из свободных столов, стоящих у стены, — Присаживайся, я сейчас принесу тебе поесть.

Кион едва ли не вприпрыжку добрался до указанного места и плюхнулся на стул, бросив пустой мешок на стол. Когда трактирщица принесет ему еду, он ее очарует и сделает так, что она пригласит барда в качестве платы в свою комнату. Тогда Киону не придется таскать тяжелые ведра. Рыжий бард довольно почесал под носом и прикрыл глаза от ожидания. Фигурой трактирщица вышла, что надо, есть за что ухватиться, в отличие от всех этих столичных аристократок, которые зачем-то морили себя голодом и боялись растолстеть. В итоге все как одна выглядели словно драная швабра. То ли дело крестьянки — пухленькие, сочные и румяные. Давненько Кион не ощущал в руках настоящую женскую грудь.

Он едва сумел дождаться прихода трактирщицы, постоянно ерзая на стуле. Когда же женщина принесла ему просто огромную миску похлебки, а рядом щедро положила половину от буханки хлеба, Кион принялся строить ей глазки и всячески намекать, что в ее комнате он справится с оплатой лучше, чем если она отправит его за водой к колодцу. Но к удивлению барда, женщина просто звонко рассмеялась, игнорируя все его чары.

— Для таких дел у меня муж есть, — сказала она, — Он у меня тот еще ненасытный кобель. Так что лучше сходи-ка за водой, сынок.