– Мама, помоги мне, - плакала Яринка, с мольбой глядя на стоящую рядом мать. – Его нужно перенести на кровать…

Не разделяла Ася дочерних чувств, зла была на Марека и даже побаивалась его. Если б не страх за Агнешку – выгнала б его уже давно! Но сейчас, глядя на младшенькую свою, на отчаянные ее слезы и мольбу, Ася не устояла и пошла навстречу, помогла дотащить парня до Яринкиной с Агнешкой комнаты. Ярина уложила парня на свою кровать и уселась рядом, явно не собираясь его оставлять.

– Ярина, доченька, тебе нельзя здесь оставаться, - предупредила Ася, - он опасен.

Но Яринка и ухом не повела.

– Я никуда отсюда не уйду. Я больше никому не позволю его тронуть.

– Нет, Ярина, это мы с отцом больше не позволим ему ни тебя, ни Агнешку обидеть. Доченька, послушай, нам сейчас надо решить, что делать с ним дальше – продолжаться это безумие больше не может.

– О чем ты говоришь? Что вы собрались с ним делать?! – встрепенулась Ярина. – Я не позволю, мама, не позволю! Вы ничего ему не сделаете, понятно?

– Ярина, сегодня он напал на твою сестру. Он ударил ее, пытался изнасиловать, – пыталась Ася вразумить дочь. – Я не знаю, что у него в голове происходит, но он стал опасным, и мы не будем ждать, пока случится беда.

– Разве ты не понимаешь, что это не Марек сделал, а тот, в кого его превратила Агнешка?

– Ну какая разница? Он, не он… Он опасен, Ярина! Он стал животным, он никого не слышит кроме себя. Агнешка плачет, мучается с ним…

– Мучается? Плачет? – усмехнулась Ярина сквозь слезы. – Не говори мне об этом, мама. Она получила ровно то, к чему стремилась. Она хотела насильно привязать его к себе? Ну вот, привязала. Я просила ее сделать отворот – она заявила, что не сделает. Ну вот и не надо теперь перекладывать ответственность за свои ошибки на других. Марек ни в чем не виноват – виновата в своих мучениях только она одна!

– Я знаю, Яриночка… И твою боль и обиду я понимаю. Но Марека, которого мы все знали, больше нет, пойми! Есть кто-то другой в его обличии, и ни тебя, ни твою сестру мы обидеть ему не дадим.

– Вы не тронете его, мама! – выкрикнула Ярина, загораживая парня от матери. – Не его вина, что он стал таким, не его! И он есть, он никуда не делся! Ему помощь нужна, понимаешь? Его от Агнешки спасать нужно, а не убивать! И если вы хоть пальцем его тронете… Мама, я клянусь, я ни минуты на этом свете без него не останусь. Вы и меня убьете вместе с ним! И меня!

– Ярина…

– Оставь меня сейчас. Я хочу побыть с ним.

– Ты не останешься с ним наедине!

Ася не собиралась сдаваться и оставлять дочь в одной комнате с человеком, от которого никто уже не знал, чего ждать. Она боялась Марека, боялась за дочь. Но и Ярина не собиралась отступать – однажды она уже оставила парня, и что из этого вышло? Мать и дочь сверлили друг друга взглядами, упрямо выжидая подчинения, но ни одна, ни другая подчиняться не желали.

– Мама, ну посмотри на него! – взмолилась Ярина, понимая, что мать не отступит. – Ну что он мне сделает в таком состоянии? Успокойся, ничего со мной не случится. Прошу тебя, дай мне побыть с ним…

Два месяца уже прошло с того последнего счастливого дня, когда они с Мареком были вместе. Яринка безумно соскучилась, и теперь, наконец оставшись с ним наедине, она села на краешек кровати и горько расплакалась.

Она вдруг вспомнила, как когда-то, в далеком детстве, Агнешка утащила у нее любимую куклу – красавицу, подаренную отцом на день рождения. Зачем она ее украла, Агнешка и сама не знала, у нее и своих кукол хватало, но возвращать наотрез отказалась, и только когда в их конфликт включился отец, она отдала ее – поломанную, в перепачканном платьице и с выдранным клоком золотистых волос. Так обидно было Ярине, так больно… Куклу восстановить не получилось, и отцу пришлось покупать новую, но неприятная ссора быстро тогда забылась – не могла Ярина долго злиться на сестренку, да и Агнешка так искренне плакала и жалела о своем поступке, хоть и не могла объяснить, зачем так сделала. Сейчас, глядя на Марека, Ярина невольно вспомнила ту историю. Только теперь речь шла не об игрушке, а о живом человеке, которого Агнешка играючи убила. Удел Ярины же теперь – лишь плакать над тем, что осталось от ее Марека. От ее жениха. От ее несбывшегося любимого мужа.

Оставшись одна, наплакавшись, Ярина сходила за аптечкой и льдом и принялась за раны Марека. Она боялась, что от ее прикосновений или холода льда он придет в себя и прогонит ее, касалась кожи крайне осторожно, внимательно вслушиваясь в тихое сопение. Казалось, он спит, но вдруг черты лица его смягчились: разгладились напряженные морщинки на лбу, губы приоткрылись, и в ночной тишине послышалось позабытое, родное:

– Малая…

Ярина замерла от неожиданности. Он тихо так позвал, обреченно. Обжигая узнанным теплом и нежностью в голосе.

– Малая… - позвал Марек вновь, и нечеловеческие муки исказили его лицо. – Что со мной? Мне плохо… Страшно… Здесь так темно… Почему я тебя не вижу? Где ты, Ярина?

Это был ее Марек – несомненно! Не тот, чужой, кто был сейчас с Агнешкой, а ее, Яринкин, которого бесчеловечно украли. Которого украли не только у нее, но и у самого Марека, оставив вместо него похотливое чудовище. Он звал ее, искал во мраке – он в забытьи, в тревожном сне, глаза его закрыты, но где-то там, во тьме, в заточении привороженного тела, он ищет ее, помнит и чувствует сейчас, что она рядом. Ярина всхлипнула и ладонью провела по щеке Марека: