– Зря вы приехали – мне вам нечем помочь.

– Но мы слышали, что вы…

– На все воля Божья. Если суждено тебе – сама родишь. А сейчас ступайте, мне ребенка укладывать надо.

Слова о Боге из уст ведьмы звучали, как минимум, странно. Но Агафья, давая понять, что разговор окончен, отодвинула миску и встала из-за стола. Аська, не понимая ее поведения, расплакалась пуще прежнего, а Андрика такая злость взяла… Что эта шарлатанка себе позволяет? Разве для этого они целый день убили? В такую непогоду приехали сюда, в глушь, которая даже на карте не отмечена? Зачем? Чтобы вернуться ни с чем? Чтобы услышать очередную проповедь? Ну хоть бы для видимости что-то сделала! Обряд какой-нибудь провела бы, травок, вон, дала бы… Даже если она действительно помочь не в силах, человеку нужна надежда, а эта шарлатанка даже в такой малости им отказывает.

– Чего вы хотите? – закричал Андрик. – Денег? Я заплачу вам, но сделайте хоть что-нибудь!

– Мне не нужны ваши деньги, - спокойно парировала Агафья, не обращая ни малейшего внимания на проскользнувшую в голосе мужчины злость. – Я не буду вам помогать – это грех. И здесь вам не магазин, где можно купить ребенка.

– Грех?! Да кому вы лапшу на уши вешаете?! Я прекрасно знаю, сколько людей сюда ездит, – что за приступ праведности случился на нас?!

– Уезжайте. Мне помочь вам нечем.

Ведьма уходила, наотрез отказываясь помогать. Аська плакала навзрыд, расставаясь с надеждой. Рыжий пес навострил уши и предупредительно зарычал на разгневанного Андрика. А дальше все случилось молниеносно, будто какая-то злая сила толкнула Андрика на безумства – на одной из полок он заметил садовые ножницы, схватил их, потом пса…

– Сделай хоть что-нибудь! – закричал Андрик, уткнув острие ножниц в шею заскулившего пса.

Агафья резко обернулась, услышав жалобный скулеж пушистого домочадца, глаза ее сверкнули недобрым блеском:

– Собаку отпусти, придурок.

– Андрик! – испугалась поступка мужа и заплаканная Аська. – Ну что ты… Не надо, не трогай собаку…

– Помоги нам! – рычал Андрик. – Мы сюда не для того ехали, чтоб вот так уехать! Ты же ведьма! Ты многое можешь!

– Я знахарка. И детей я не наколдовываю.

– Врешь! Ты помогаешь женщинам беременеть!

– Да поймите же, глупцы, то, о чем вы просите, к добру не приведет! Ребенок, рожденный против воли Божьей, обречен на несчастья – вы этого хотите?! Этого своему ребенку желаете? Да, я помогаю женщинам, когда ваша медицина оказывается бессильна, я лечу их, и женщины рожают, когда приходит их время. Ваша проблема не в бессилии врачей – вашему ребенку просто не время появляться на свет, к этому не готовы ни вы, ни он.

– А когда настанет это время? Когда наша старость придет? Когда моя семья разрушится окончательно?!

– Если ребенок – это единственное, что способно удержать вас вместе, то нет у вас семьи.

– Тебя это не касается! Просто сделай, что от тебя требуется, а со своим ребенком и со своей семьей мы как-нибудь сами разберемся! Делай! Или я убью твою собаку!

Перепуганный пес скулил и пытался вырваться, рискуя в любой момент напороться на острие. Агафья растерянно смотрела на собаку, а из смежной комнаты, скрипнув дверью, вылез Ванечка – напуганный криками, ребенок решил подглядеть за взрослыми, а заметив плененного друга, он вдруг нахохлился весь…

– Ваня, уйди! – выкрикнула Агафья, опасаясь теперь уже за мальчика – и Андрик, и Аська с такой безумной болью посмотрели на ребенка, что попросту страшно за него стало.

Но мальчик не уходил. Выбежав на середину комнаты, он замычал – отчаянно, испуганно, трясясь и сжимая крохотные кулачки.

– Ванечка! – бросилась к нему Агафья. – Ну что ты, маленький, успокойся, все хорошо!

Но ребенок не успокаивался, и как ни пыталась Агафья затолкать его обратно в комнату, ничего у нее не получалось – мальчик мычал, издавал жуткие, какие-то звериные звуки и рвался к псу. Осознав, что ангелоподобный малыш тяжело болен, Аська плакать перестала, Андрик отпустил лохматого заложника… Пес, оказавшись на свободе, тут же подбежал к мальчику и начал облизывать ему лицо, а маленькие ручки, недавно воинственно сжатые в кулачки, в ответ тут же зарылись в косматую шерсть четырехлапого друга.

– Простите меня, я не хотел, - растерянно проговорил Андрик. – Агафья, вы же последняя наша надежда…

– А если вот такой родится, - тихо спросила Агафья, - что делать будете? В детдом сдадите?

– Почему он должен родиться таким?

– Так бывает, - пожала плечами женщина, уводя и ребенка, и собаку в соседнюю комнату. – Никто не знает, каким будет этот ребенок, кем вырастет, кем станет. Так что делать будете, если ожидания ваши не оправдаются?

– Жить будем, - тихо всхлипнула Ася. – Если хотеть ребенка – это грех, то я готова за него расплачиваться.

– Вы эгоисты. Вы думаете только о себе, но не о ребенке. Вы не думаете о том, как ему жить потом.

– Агафья, вас это не касается! – выкрикнул Андрик. – И с чего вы взяли, что наш ребенок будет болен?! Больные дети могут родиться в любой семье, от этого никто не застрахован. Вы нас предупредили – спасибо, мы примем меры, чтобы этого не допустить. Если вы еще что-то знаете – скажите, помогите! Но запугивать нас не надо – желающих и без вас хватает.

– Да не запугиваю я вас. И не знаю я, какой ребенок у вас родится. Но чувствую, что добром это не закончится. Уходите.