Шрифт:
Яринка обернулась – старик стоял возле нее и качал головой. В глазах его плескалось сожаление.
– Вы же хорошо знаете Марека, дедушка Митяй, - заплакала она, глядя на него. – Вы же знаете, каким он был… Знаете, что он никогда ничего подобного не сделал бы…
Отрывистый ее голосок дрожал, она захлебывалась слезами, – старик кивал, вроде бы даже соглашался.
– Он же всегда был за справедливость, дедушка Митяй, всегда защищал тех, кто слабее… Он никогда не сделал бы то, в чем его обвиняют!
Митяй все еще кивал, сжимая ее плечи. Но долг есть долг, закон для всех один, даже если здесь не властен уголовный кодекс. За преступлением неминуемо должно последовать наказание.
– Но он это сделал, дочка, - с горечью ответил дед Митяй. – Мне очень жаль. Ошибки здесь нет – его поймали на содеянном. Ярина, дочка, уходи. Не нужно тебе все это видеть.
– Я не уйду. Я не уйду! Я прошу вас, дедушка Митяй, сделайте что-нибудь, спасите его! Закройте, арестуйте, заприте где-нибудь, только не убивайте его, умоляю вас! Он не такой, он тоже жертва! Я не могу вам всего рассказать, но он не виноват в том, кем он стал, не виноват, прошу, поверьте!
Она кричала, вцепившись в тулуп старика, ноги ее подкосились, и Митяй едва удержал ее от падения. Толпа опять зашумела, требуя наказания, кто-то потребовал убрать блаженную, защищающую подонка… Опять полетели в Марека камни, кто-то даже влез на помост и бросился к парню с кулаками…
А ведь дед Митяй и сам очень удивился, когда утром узнал, что Марек кого-то изнасиловал. После того, что парень устроил на собственной свадьбе, его никто не видел, но даже тот его свинский поступок не шел ни в какое сравнение с содеянным этой ночью. Ярина права, Марек, которого они все знали, не сделал бы ничего подобного. Но что же тогда сейчас стояло на помосте? Кто он, этот избитый, не похожий на прежнего Марека человек? Что сделало его животным? И почему Ярина, которая должна была бы первой от него отвернуться, плачет сейчас и просит для него защиты? Помнил дед Митяй и то, как за несколько недель до свадьбы Марек приходил к нему за лодкой – это же был веселый влюбленный парнишка с невероятно добрым, открытым миру взглядом. Совсем не походил тот парень ни на того, кто бросил Ярину на брачной поляне, ни на того, кого сегодня привели сюда.
Понимая, что не все так однозначно в этой темной истории, старик не стал спешить с приговором, а уж глядя на Яринку, еще больше засомневался – не желая принимать спешных решений, он отстранил от себя ревущую девушку и поднял руку, веля всем замолчать.
– Друзья мои, - начал он, и от грозного его голоса все стихло. – То, что сделал этот парень, разумеется, оправдания не имеет и безнаказанным не останется – это я вам обещаю. Но давайте не будем уподобляться тем, кого судим, давайте не будем становиться друг другу дикими зверями и не будем вершить самосуд и становиться такими же преступниками. Нельзя в спешке принимать такие решения. Мне нужно время, чуть позже я скажу вам, как мы поступим с Мареком, но, предупреждаю, я так же строго осужу всякого, кто ослушается сейчас и позволит себе самовольничать.
– Дед Митяй, ты что, девку эту будешь слушать?! – раздалось из толпы, и тут же остальные подхватили:
– Мы требуем, чтобы Марек немедленно ответил за свои преступления!
– Мы не согласны!
– Отдай его нам!
– Мы ему покажем, как наших дочерей трогать!
– Дед Митяй, даже не думай защищать его!
– Стареешь ты, Митяй! Пора нам нового старосту выбрать!
С завидным хладнокровием слушал дед Митяй эти выкрики; как бусины от стекла отскакивали от него злые слова разъяренного народа. Ярина испугалась, что своей мольбой навлечет теперь беду и на голову старика, но сам Митяй и ухом не повел – к подобному он был готов.
– А ну цыц! – гаркнул он и, к удивлению Ярины, толпа опять затихла. Обернувшись к держащим Марека мужикам, Митяй добавил: - Уведите его пока ко мне в сарай. Выполнять!
Ярина едва заметно выдохнула, глядя, как мужики послушно уводят Марека, укрывая от возмущенной толпы, и с благодарностью посмотрела на старика.
– И ты иди, дочка, - кивнул он ей, - пока тебя тут не растерзали. А вечером приходи ко мне – поговорим о твоем Мареке.
Глава 31
Яринка весь день места себе не находила, думая о Мареке и о том, что вечером сказать деду Митяю. А он ведь спросит, и это будет справедливым вопросом на ее просьбу спасти Мареку жизнь. А что она скажет? Она даже не может пообещать, что ничего подобного больше не повторится, она и сама понимает, что Марек опасен и выпускать его на свободу категорически нельзя. Но и рассказать, что с ними всеми случилось, она тоже не может.
Но не идти было нельзя. И вечером, не ставя никого в известность, Ярина взяла немного еды, отыскала запасной ключ, когда-то на всякий случай оставленный соседями, зашла в опустевший дом Марека – собрала ему чистую и теплую одежду – и отправилась к деду Митяю.
Он уже ждал ее на крылечке, теребя папироску в пожелтевших от бесконечного курева пальцах. Заметив Ярину, старик выкинул окурок и потянулся к бронзовой ручке на двери, выпуская на морозный воздух жилой дух дома:
– Проходи, дочка, проходи.
В доме старосты Ярина оказалась впервые, но знала, что дед Митяй живет один – много лет назад он похоронил жену, а детьми обзавестись они с ней так и не успели. И все же, хоть и не касалась этого дома женская рука, но было у Митяя на удивление прибрано и чисто. Даже аромат свежего супчика разносился по берлоге одинокого старика. Во всем любил он порядок – и в доме, и в мыслях, – и это наверняка сыграло не последнюю роль, когда выбирали его старостой Хомячинок.
Дед Митяй зашел в дом следом и, заметив сумку в Яринкиных руках, сразу спросил: