— Ясно. Значит так, Инский, Велтервиль — сопроводить пленных в тыл. Без рукоприкладства, проверю! Там разберутся. Мы идём дальше.

— Да, монсоэро.

Назначенный напарником хамоватого типа парень был молчалив, относительно молод и так же вооружён тепловым карабином. Пригибаясь сами и пригибая пленников, они побежали вдоль стены к проходам в Пещеру, около которых продолжались шевеления.

Навстречу двигались группы пехотинцев, с неодобрением посматривавших на них, пары телеуправляемых танков, ощетинившихся турелями, даже тяжёлая пушка, влекомая тягачом. Со стороны казарм слышалась массированная пальба из всех видов лучевого и теплового оружия.

— Поберегись! — раздались крики впереди.

Все хлынули по сторонам, давая тропу для боевого флаера, точно такого же, как сражавшиеся с синарианскими штурмовиками. Машина пролетела чуть вперёд над самой землёй, после чего стала набирать высоту. На Андрея обрушился поток нагретого воздуха, сдуло кепку. Он бросился за ней, еле успел поймать.

— Сейчас он им врежет. Смотри!

Машина, зависнув на месте, выдвинула короткие крылья с ракетами и дала в сторону помещений Семнадцатого легиона полный залп. Серия оглушительных взрывов прокатилась по гроту, противоположную стену заволокло дымом и пылью. У Андрея подкосились ноги — где-то в казармах находился отец и дядя Сергей…

— Что, куда их вести? — спросил Инский, отворачиваясь от панорамы сражения.

— К штабу, конечно. Штаб же рассчитывал, что делать с пленными.

— Не брал бы я пленных… Особенно эту чёрную погань.

— Семнадцатый легион в Битве при Береговом не участвовал и ни в чём таком замечен не был. А дружинников никто не любит. О, вон чья-то ставка, пошли туда.

Первым в глаза бросился наблюдатель с биноклем, стоявший возле крайнего правого прохода. Время от времени он что-то говорил стоящим рядом офицерам, те кивали. Уже в коридоре Андрей увидел тактический стол, вокруг которого склонились несколько человек.

— Пфу, это не легионная ставка, пойдём…

— Эй, бойцы! Подойдите сюда! — окликнули их.

Инский нервно ругнулся. Закинув карабины за спину, «маки» вытянулись и зашагали к позвавшим, толкая пленников впереди.

— Кого взяли? — спросил какой-то офицер.

— Десяток, дружинники, бегали на утреннюю зарядку, — доложил напарник Инского, Велтервиль, — они на нас напали, потому остальным не повезло. Только эти двое остались.

— Дружина, значит? — нехорошо нахмурился тот.

— Монсоэро праэтор, один заявляет, что наш, второй вообще русский.

— Русский? — переспросил праэтор.

— Русский?.. — отвернулся от стола другой офицер.

И Андрей увидел его лицо. Своё лицо.

Глава 22

*** Это… я? Где я? Что со мной? ***

Анри Сейвиль был ошарашен, пожалуй, не меньше, чем его двойник. Он словно застыл на месте, на лице отразилось глубочайшее изумление. Праэтор, разговаривавший с конвоирами, поднял правую бровь, вгляделся в лицо Андрея, потом перевёл взгляд на «сына императора».

— А ведь похож! Сильно. Эй!

Он пощёлкал пальцами, привлекая внимание. Всех окружающих, но не принца, тот так и смотрел стеклянными глазами в одну точку.

— Конвой! Вон там есть помещение, уведите… задержанных туда, покараульте у входа.

— Будет исполнено, монсоэро праэтор! Но… Может, мы лучше вернёмся в десяток? Здесь есть своя охрана.

— Не успеешь, боец, — ухмыльнулся тот, — далеко, а сражение почти закончено. Выполняйте приказ.

— Есть. Пошли, в общем. Алё! Пошли, говорю!

Андрей не впал в ступор, как его визави, но тоже был… слегка не в себе. Он отчётливо видел над головой «сына императора» некое чёрное облачко. Что-то нереальное, отвратительное, при этом подвижное и словно живое. Окружающие на него не обращали никакого внимания. Это нормально?

Бой, и правда, почти закончился — пленникам пришлось просидеть в импровизированной кутузке всего около получаса.

— Нивер, а ты не видел ничего необычного?

— Где?

— Когда нас к офицерскому столу подвели.

— Когда принц застыл с глупой рожей? Нет, кроме него, ничего не видел.

— Просто застыл?

— Ну да. А ты почему спрашиваешь?

— Да так… Странно всё это.

— Я тоже удивился, почему он на тебя так отреагировал. Ну, похож, ну, двойник. Бывает.

— Эй, задержанные! Хорош трепаться!

— С чего бы? Уже разговаривать запрещено?

Андрей, вспомнив начало своего пути в легионе, грустно усмехнулся. Где там свои?

— Нет, тут по вашу душу идут. Сейчас пост сдавать будем, похоже.