Я чувствую эту волну чего-то, не адреналина, но близкого к нему, и вдруг я проталкиваюсь сквозь толпу к Люку, неся в себе столько энергии, что трудно понять, что с ней делать. Я не помогаю людям. Никогда. Но с Люком я чувствую себя обязанной, потому что он не раз выручал меня.

Несколько парней смотрят на меня как на сумасшедшую, когда я протискиваюсь мимо них, но я слишком переполнена адреналином, чтобы обращать на это внимание. С каждым шагом эмоциональные аспекты сегодняшнего вечера медленно стираются, замешательство, в которое Престон ввел меня. То, как он причинил мне боль, чувства, возникшие из-за его слов и его неуместных прикосновений. К тому времени, когда я добираюсь до Люка и вышибалы, внутри я настолько сильна, что чувствую, что могу сделать что угодно.

Внимание Люка переключается на меня, когда я прохожу сквозь последние тела и оказываюсь между ним и более худым парнем, стоящим перед ним. Более высокий и круглый вышибала сгорбился, его нос кровоточит, кровь повсюду, а другой обвил рукой шею тощего парня. У худощавого парня опухший нос и опухший глаз, из-за чего, как я полагаю, у Люка исцарапаны костяшки пальцев.

Люк с любопытством смотрит на меня, его взгляд задерживается на моей щеке, прежде чем скользнуть к моим глазам. Я могу сказать, что ему трудно сосредоточиться и стоять, вероятно, потому что он пьян.

— Кто ты, черт возьми? — спрашивает худощавый парень, затем сплёвывает кровь на пол, его ботинки хрустят по стеклу и скорлупе арахиса, когда он поворачивается ко мне.

Я перевожу взгляд с него на больших парней, а затем на более худого, понимая, что мне нужно было разработать план, прежде чем я вляпаться в эту неразбериху. К счастью, нахождение среди парней, накачанных алкоголем и тестостероном, дает мне еще больше отключиться от прежних эмоций, которые Престон-весь-дерьмовый-день— вложил в меня. Я чувствую себя высоко, будто лечу и могу упасть в любой момент. Кровь течет по моим венам и гудит в ушах. Как будто я непобедима, и мне кажется, что я могу сделать что угодно.

Я снова обращаю внимание на худощавого парня с татуировками в виде колючей проволоки на руке.

— Я здесь ради него. — Я указываю пальцем через плечо на Люка и одариваю худощавого парня одной из своих лучших очаровательных улыбок.

Тощий хмурится, не впечатленный, и скрещивает руки на груди.

— Твой друг нарушил правила, и он должен за это заплатить. — Он наклоняется в сторону, чтобы посмотреть на Люка. — Не трогать танцоров. — Он указывает на табличку, висящую на стене справа от меня, на которой написано то, что он только что сказал.

Я снова смотрю через плечо на Люка, борясь с закатыванием глаз.

— Действительно? Ты не мог просто пойти домой и подрочить.

Он качает головой, его карие глаза потемнели от алкоголя, исходящего от его дыхания.

— Я не мог ждать так долго. — У него такое глупое, пьяное, невинное выражение лица, от которого у меня на самом деле замирает сердце, и мне это не нравится.

Я серьезно думаю, стоит ли просто позволить ему справиться с этим самостоятельно, но потом вспоминаю, как он помог мне добраться до класса и отвез меня в Макдоналдс. Мои плечи опускаются, когда я поворачиваюсь лицом к тощему парню, делая то, что у меня хорошо получается. Обманывать людей.

— Послушай… ему очень жаль, что он нарушил правила, но ты не можешь просто отпустить его? — спрашиваю я с милой улыбкой.

Худощавый парень сужает глаза.

— Я просто собирался выгнать его, но потом он, черт возьми, ударил меня по носу, когда я попросил его уйти. Он получает бесплатное удовольствие за прикосновения, но я не собираюсь позволять какому-то идиоту-панку безнаказанно бить меня.

Мои глаза обводят толпу людей, наблюдающих за нами, и ломая голову в поисках идеи.

— Так ты собираешься просто ударить его и отпустить?

Худощавый пожимает плечами.

— Разве ты никогда не слышала о том, что «око за око»? Он ударил меня, поэтому я ударю его, и тогда он может уйти отсюда.

Мысль о том, как этот парень врезается кулаком в неплохо выглядящий нос Люка, заставляет меня скорчиться. Я должна что-то сделать… для него… и, может быть, для себя тоже. У меня была дерьмовая ночь, и проверить свои границы в бою сейчас кажется намного лучше, чем чувствовать тяжесть всего этого дерьма. Это отвлекло бы меня от Престона, детектива, от того факта, что я, вероятно, бездомная.

Я чувствую, как мое сердце бешено колотится от волнения, когда я с головой ныряю в кашу, не заботясь о своем будущем.

— Послушай… — я делаю паузу, чтобы худой парень назвал мне свое имя, но он не сообразил. Я тихо вдыхаю через нос и выдыхаю через губы, готовясь сотворить одну из лучших небылиц, которые я когда-либо придумывала. — Ты не можешь надрать задницу моему парню. Он иногда так делает, знаешь ли. Но он только что узнал, что у нас будет ребенок. — Я потираю живот, немного выдувая его. — И он действительно был в стрессе, работая на двух работах, чтобы мы могли съехать из квартиры и купить дом. — Я делаю глубокий вдох и выдыхаю, выпуская слезы, которые текли только тогда, когда я играла роль. — Кроме того, у него проблемы с алкоголем, и я действительно не знаю, что делать, но он отец моего ребенка, и он мне нужен, понимаешь? — Я позволяю слезам капать из моих глаз, и худой парень неловко ерзает. — Ты не можешь навредить ему, иначе ему придется пропустить работу, а мы не можем себе этого позволить.