Мне хочется заплакать от радости.

Я жива.

— Вы живы, — вторит моим мыслям негромкий голос. Мне чудится сочувствие в непроницаемых чёрных глазах. Но разум слишком затуманен жаром и болью, чтобы можно было сказать наверняка.

Чужие пальцы исчезают. Невесомая простынь накрывает моё тело, и сильные руки подтягивают его выше на подушку.

— Выпейте, — бледные пальцы, которые мне так редко удаётся увидеть без перчаток, сжимают глиняную чашу. Осторожно Альвэйр подносит её край к моим губам и даёт мне сделать несколько глотков.

После этого он уходит, а я почти сразу проваливаюсь в темноту.

***

В следующий раз я просыпаюсь в одиночестве. Хотя смутно припоминаю, что сквозь сон слышала разговор Альвэйра и Кэлеана.

Они стояли возле кровати, и их негромкие голоса вторгались в тёмную пустоту. Я не сумела проснуться, чтобы уловить разговор полностью, но кусочек остался в памяти.

— … как ты узнал?

— Ты забыл, что я жрец? Я соединил нити ваших жизней вместе. И раз уж вы оба мне не безразличны, то решил пока приглядеть за ними. Я сразу узнаю, если что-то с вами будет не в порядке.

Альвэйр усмехнулся.

Бодрствую и в этот раз не долго, хотя жар спал, но слабость всё ещё столь велика, что я быстро засыпаю вновь.

***

Новое пробуждение случается уже ночью. Сквозь узкие бойницы окон я вижу кусочек звёздного неба и темнеющую громаду горного массива. Почему-то приходит ощущение, что мы высоко над землёй, в одном из диковинных замков.

Неужели Кэлеан забрал меня к себе? Но будь так, Альвэйр не стал бы ухаживать за мной лично.

Даже в глубоком беспамятстве мне чудилось его присутствие. Чуткие руки, укрывающие меня одеялом, тихий голос и нечаянное прикосновение шелковистых прядей волос к коже.

Глубокая беспросветная тьма, затаившаяся рядом.

Но во тьме этой больше не было пустоты, поглощающей все краски жизни. Она наполнилась чем-то, как ночь наполняется звуками одной ей ведомой жизни, запахом зверя и трав, предчувствием грозы и дуновением ветра. Опасная, но больше не мёртвая мгла.

Откуда пришло это чувство-знание, я не знала. Магия моя молчала — во мне было едва сил, чтобы держаться в живых, о колдовстве не могло быть и речи. Шевеление дикой магии я едва чувствовала, а ментальная магия и вовсе пропала.

Тихий скрип двери прервал мои размышления. Сквозь полупрозрачной полог кровати я заметила знакомый силуэт.

Рука приподняла тонкую ткань, укрывающую меня от чужих глаз. На миг мы замерли, глядя друг на друга. Это томительное мгновение необъяснимо, но показалось мне очень важным. Будто я могла прочитать нечто сокровенное во взгляде непроницаемых прежде глаз. Пульс участился, отзываясь биением в висках, я едва слышно вздохнула.

— Вижу, вам лучше.

— Да.

Отчего-то я устыдилась своего каркающего, сиплого после болезни голоса. Гораздо сильнее, чем своей слабости и того, что эльф видел меня обнажённой. Будто уродливое звучание моей речи могло запятнать своды святая святых Альвэйра. Его замка, куда он никого не пускал.

Теперь я не сомневалась, что это именно он. Вместо привычных чёрно-лиловых одеяний, на Альвэйре была простая домашняя одежда, состоящая из брюк и белой рубашки. Волосы мужчины, чуть встрёпанные ото сна, были распущены и ниспадали до бёдер. Совсем не к месту я поразилась тому, как эльф умудряется спать, не заплетя волосы на ночь. Должно быть дико неудобно.

— Сколько я проспала? — отогнав непрошенные мысли, я задала мучавший ещё с первого пробуждения вопрос. Сейчас, когда на мне не было ментального щита, а дикая магия спала, хотелось вооружиться хотя бы знанием. Я предчувствовала, что так просто это покушение для меня не окончится.

Альвэйр, казалось, проигнорировал вопрос. Обошёл кровать и присел на стул, что стоял неподалёку, и только после этого ответил.

— Прошло пять дней с тех пор, как Кэлеан спас нас.

— Нас? — голос мой дрогнул, и эльф протянул мне чашу с водой.

— Я очнулся три дня назад, — Альвэйр разговаривал в присущей ему манере. Слова приходилось тянуть клещами. И, видят боги, я готова была играть в эту игру в другое время, но сегодня слишком устала.

— Мой лорд, я понимаю, что вам сложно перетупить через себя и рассказать обо всём как на духу жалкой человеческой шпионке, — я не могла совладать с раздражением. К счастью, магии во мне сейчас было с крупицу, и выплеснуться вместе с чувствами и навредить она не могла. — Но у меня нет сил пытать вас, чтобы узнать, что же случилось со мной.

— Приношу свои извинения. От старых привычек трудно избавиться.

Оставалось радоваться полумраку и тому, что эльф, скорее всего, не сумеет разглядеть смятение на моём лице. Трудно поверить, что лорд Альвэйр, вырезавший всех людей Серых долин подчистую, извиняется передо мной.

Жаль, что уже позднее, после того, как лорд покинул меня, я припомнила, что эльфы неплохо видят в темноте…

Мужчина негромко заговорил. Мне казалось, что слова даются ему с трудом и значительную часть произошедшего он предпочёл скрыть.