Альвэйр замолчал, не в силах подобрать правильное слово, но в конце концов сдался:

— … ингредиентов. Здесь же, похоже, было использовано всё. Либо Луистер просто бездумно подражает драконам, либо, что гораздо хуже, это всё действительно имеет какой-то смысл.

В голове роилось много мыслей, и мало какие из них были приятными.

— Принц почему-то не понравился дикой магии… Неужели от того, что он может ей управлять? Не так, как я, а так, как это делали драконы?

— Спросите что-нибудь попроще, пока я на этот вопрос дать ответ не в силах.

Не знаю, приходилось ли Альвэйру перебарывать себя, но он ехал рядом весь путь до ущелья. Придерживал своего коня, на тот случай если я ослабну настолько, что не удержусь в седле.

Жука эльф отдал королевскому магу Кройселю. Тот прибывал в скверном настроение, услышав от Альвэйра сильно потерявшую в подробностях историю о колдовстве принца. Гордость мага была изрядно уязвлена — он не только не заподозрил в Луистере волшебника, но и пошёл на поводу иллюзии и позволил ему околдовать меня на глазах у всех.

Подобное пятно позора не смыть и через века безупречной службы.

Я могла бы утешить его, сказав, что природа магической силы Луистера далека от обычной магии эльфов и людей, но не стала. И сам придёт к нужным выводам.

К тому же поражение Кройселя было мне по-своему на руку. Моя значимость в глазах эльфов за эту поездку изрядно возросла.

— Что с вами? — Альвэйр склонился ко мне со своей лошади и шепнул вопрос почти на ухо. Тёплое дыхание коснулось кожи, и по спине вопреки переутомлению прошла волна мурашек.

— Устала, — глухо отозвалась я. Мне стоило больших трудов не съёжиться в седле и держать щит — несколько раз за время нашей обратной поездки я ощущала, как неведомый маг пытается найти брешь в моей обороне. На его месте я бы тоже не упустила такую возможность — уставший волшебник не способен на долгое сопротивление.

Я коснулась рукава Альвэйра, побуждая его склониться ко мне.

— Среди нас сейчас есть другой ментальный маг. Он пытается пробраться за щит всю поездку. Кто это?

По искреннему изумлению эльфа я поняла, что ему ничего не известно. Неужели этот кто-то, также, как и я, скрывается от остальных? Зачем тогда рискует сейчас? Почему не боится разоблачения?

— Я ничего об этом не знаю, — нехотя признал мужчина. — Если он также хорош, как вы, то вполне способен дурачить всех вокруг столетиями…

Он замолчал и помрачнел ещё больше.

— У меня плохое предчувствие. Слишком упорен он для того, кто не уверен в вашей природе. К тому же, когда вы извлекали артефакт, то… потеряли над собой контроль.

Краска хлынула мне в лицо.

— Вы чувствовали мою боль? Никогда не догадалась бы. Вы были так невозмутимы.

Он усмехнулся. Без самодовольства, скорее горько.

— Эльрис, неужели вы думаете, что мне не случалось ощущать нечто подобное? Я бывал в плену. Меня пытали, ранили, травили. Было много всего. И уж поверьте мне, физическая боль не так уж страшна. Иногда даже полезна. Отрезвляет.

— А я боюсь боли, — сгорбившись на лошади, признала я.

Проницательный взгляд чёрных глаз заставил меня внутренне вздрогнуть.

— Самой боли или того, что может случиться из-за неё?

Я молчала, не зная стоит ли открывать ему всю правду. Если однажды наши пути разойдутся, те знания, что я передам ему сейчас, могут стать оружием против меня самой.

Но нельзя перейти реку, не сделав даже шага по мосту.

— Это ужасно. Каждую секунду горя, отчаяния или страха я должна думать о том, что щит нельзя опускать. Что нужно поскорее прийти в себя, иначе я начну заражать своими эмоциями всех в округе и обо мне узнают. В такие мгновения я понимаю, почему менталисты сходят с ума. Мы просто не можем позволить себе предаться чувствам и не думать больше ни о чём. Напряжение копится, и из-за этого контроль даёт слабину в самый неподходящий момент.

Альвэйр молчал, понимая, что я хочу ещё что-то добавить.

— Хорошо, что сегодня рядом со мной были только вы, иначе я выдала бы себя с головой. Едва ли внезапная сильная боль в правой руке у множества эльфов разом может быть списана на собственные ощущения.

Я закусила губу, раздумывая, заметил ли неведомый эльфийский маг всплеск ментальной магии. Он мог уловить то, что не почуяли бы другие.

— Что будет со мной, если меня раскроют? — наконец, решилась я задать давно интересующий меня вопрос. Своих менталистов эльфы наказали жестоко. Но я не принадлежала к тому Дому, вызвавшему недовольство предков Ольмильяра.