Мама высунула голову из-за двери кухни и крикнула мне вслед:

— Давай недолго там. И ребят поторопи, чтобы вы в школу не опоздали.

Вытащив из шкафа джинсовые штаны и белый пушистый свитер, я быстро переоделась, натянула на ноги носки, причесала длинные светлые волосы, непослушно закручивающиеся на концах, и стянула их в хвост, достала с верхней полки коробку внушительных размеров, в которую упаковала свой подарок, и направилась к выходу. В прихожей снова показалась мама. Она вытерла руки о кухонное полотенчико, зацепленное за боковую часть передника, и излишне заботливо поправила на мне куртку, застегнув ее на молнию.

— Ну ма-а-а…

Словно я маленький ребенок, ей-богу. Мне уже почти тринадцать, я могу сама о себе позаботиться.

— Не рычи на меня, — улыбнулась она. — Маркушу уже так не побалуешь, совсем взрослый стал. Побудь малышкой хоть ты подольше, — мама меня крепко обняла, и я сокрушенно выдохнула, погладив ее свободной рукой по спине.

— Ну все, мамуль, отпускай, — проворчала я, высвобождаясь из материнских объятий. — Мне еще нужно твоему старшему сыну тумаков надавать за то, что не подождал.

Я вступила в кроссовки и выбежала во двор.

— И не ссорьтесь там, — предупредительным тоном вдогонку бросила мама.

А я и не собиралась ссориться. Я просто как дам этому Марку в лоб, чтоб больше не вздумал от меня убегать.

Ребят я застала на улице. Марк с Владом оживленно разговаривали, стоя спинами ко мне, и чем-то восхищаясь, а рядом с ними болталась Инна и с блеском в своих змиёвских глазах рассматривала то, что моему взору еще не открылось. Держа в руках серую коробку с серебристым большим бантом на крышке сверху, сверкающим на солнце радужным блеском, я подошла к мальчикам и похлопала Влада по спине. Разговор о каком-то руле и каких-то двухстах кубах прервался, и друг повернулся ко мне.

— Привет, малая, — он улыбнулся почти безумной улыбкой. В его глазах играл дикий огонь. Приобняв, он потрепал меня по голове. Я поморщилась и, оттолкнув его, рассмеялась такому порыву.

— Что тут у вас такое? Что вызвало такие супер-пупер бурные эмоции?

— Смотри, чё мне предки подарили, — сказал он. Я взглянула на то, что с таким восторгом разглядывали парни вместе с липучкой Инной, и мои глаза изумлённо округлились.

— Ого, — зеленый глянец облицовки спортивного мотоцикла ярко сверкнул, а солнечные зайчики завораживающе плясали по плавным изгибам пластика, словно смеясь над моей невразумительной реакцией. Аппарат был крутой. Дух захватывало от одного вида этой ярко-салатовой ракеты на двух колесах, но это чувство смешивалось со значительной частью паники, и растворялось в холодящем душу страхе при одном только взгляде на эту дурную технику. Как дядя Вова с тетей Ирой вообще могли додуматься подарить такое шестнадцатилетнему мальчику? — Эммм… Но это ведь опасно… — пробормотала я.

— О-о-у… — Инна фыркнула и презрительно ухмыльнулась, проведя наманикюренными пальцами по холодному хрому руля. — Малышка боится, — ее четкая бровь ехидно взлетела. Вот зуб даю, карандашом ее подрисовывает. Выскочка.

Я прищурилась и одарила соседку неприязненным взглядом:

— А ты тут вообще откуда взялась? Кто тебя звал?

— А меня звать не надо. Сама прихожу.

— Ага. Поэтому тебе и не рады.

Лицо Инны исказилось в негодовании, и она запыхтела, пытаясь найти слова, чтоб ответить мне. Но не находила. Так ей и надо. Все детство она принижала мое достоинство: то высмеет мои оранжевые бриджи перед своими подружками, то подножку поставит в школьной столовой, чтобы я споткнулась и вывернула с подноса всю еду, то трещит всем, что у меня ролики хуже, то я на велике ездить не умею, потому и пасу задних на наших уличных «гонках». Невдомек было человеку, что меня вечно подрезали старшие мальчишки, и то лишь для смеху потому, что я была самой маленькой среди всех, и затем получали тумаков от Владьки и Марка. Я была бы не против, чтобы и Инна когда-нибудь выхватила. Но она же девчонка. А мои мальчишки девочек не обижают.

Она постоянно меня цепляла, и это было обидно, почти до слез, хотя их-то она ни разу от меня и не дождалась. И это, судя по всему, раздражало ее больше всего. Пытаясь соответствовать воспитанию своей мамы и ее наставлениям, я всегда игнорировала незаслуженные выпады в мою сторону, и тихо давилась обидами, закрывая за собой дверь в свою комнату. Но с тех пор, как я увидела, что Инна облизывалась с моим братом за гаражом, у меня словно второе дыхание открылось. Я решила, что не буду терпеть насмешки этой малолетней… шлёндры.

— Так. Ладно, девочки, — вклинился Марк, — прекращайте кукарекать.

Развернувшись к брату, я уперла руку в бок, все еще держа во второй подарок.

— А ты вообще слинял из дому втихаря, так что сейчас я на тебя злая. Не лезь.

— Эй, малая, — Владик улыбнулся. Настроение у него было на высоте, видимо, благодаря этой двухколесной машине-убийце, что красовалась посреди улицы, и испортить его были не в силе ни наша с Инной взаимная неприязнь, ни она сама, вешающаяся на шею Марку, — я тебя не узнаю. Что с настроением?

— Нормально все, — буркнула я. На самом деле нет. Что-то в этом году Владькин день рождения не заладился лично для меня. Все было не так: Марк ушел из дому без меня, тут эта Инна крутится, раздражает одним присутствием, и мотоцикл этот не вызывает во мне ничего, кроме недоверия и переживаний. Черт знает что. Но это ведь день рождения лучшего друга, и я не могла так просто испоганить ему все впечатление от утренних поздравлений. Превозмогая свою раздраженность, я улыбнулась и, наконец, протянула свой подарок. — С днем рождения. Это тебе.