— Короче, вы тут разберитесь между собой, окей? Потом наберёте, — сказал Влад и направился в коридор.

Я поспешила за ним, продолжая на ходу спор с братом. По сути и спорить было не о чем. Я напрасно надеялась на то, что хоть кто-то из мальчиков ко мне прислушается. Они всегда поступали так, как хотелось им, а я оставалась в меньшинстве своим количеством протестующих голосов.

— В общем, я готов, Владос, — крикнул другу Марк у меня из-за спины. — Во сколько начало?

— В двенадцать, — ответил тот, протискивая ноги в кроссовки.

— Да вы что, с ума посходили? Я не готова… я не… я не… — чёрт! И ведь они уже в том возрасте, что маме жаловаться глупо. Совершеннолетние. Могут делать, что душе угодно.

Владька мило улыбнулся и легонько щёлкнул меня по носу:

— Всё будет хорошо. Трусишка.

Наверное, такое ласковое название должно было звучать мило. Но только не для меня. Встав в позу, я возмущённо возразила:

— Эй, никакая я не трусишка.

— Нет? — усмехнулся он, лукаво вздёрнув бровь.

— Нет, — настаивала я.

— Ну так докажи, — он что-то достал из кармана и бросил мне в руки. Поймав, я разжала ладонь и увидела ключи.

Не совсем точно соображая, что с этим делать, я исподлобья посмотрела на Влада. Его лицо светилось от ожидания и предвкушения:

— Хочешь прокатиться?

Услышав, что предлагает мне Влад, из комнаты выскочил Марк, высказывая своё «фи» по этому поводу, но мне его «фи» было, как для быка красная тряпка. Почему он постоянно пытался мне что-то запрещать? Почему?.. И тут я осеклась. Да ведь всё просто. Я веду себя зачастую так же и даже не замечаю этого, обосновывая свои протесты искренним волнением за него и за Влада. А с их стороны это выглядит так, как будто пятнадцатилетняя девчонка пытается им указывать.

Соблазн пойти наперекор брату был огромен. Мне до зуда в голове хотелось сделать поступок ровно противоположный его мнению. И признаюсь, мне при этом хотелось прокатиться на мотоцикле. Чуть-чуть. Влад был прав, назвав меня трусишкой. Мне правда было не по себе, стоило только подумать о том, что мне предстоит удерживать вес огромного мотоцикла под собой, но азарт не пропадал. Я хотела попробовать.

В итоге я позвала Марка с нами.

Был разгар летнего дня. Мы выехали за город, туда, где широкие поля золотились колосьями пшеницы, а ярко-жёлтые головки подсолнухов тянулись вверх, желая, чтобы лучи понежили тёплыми ласками их лепестки. Между полями пролегала грунтовая дорога, где машины встречались не чаще одного раза в несколько дней. Туда мы и свернули.

Слезши с мотоцикла, Марк тут же достал из кармана телефон, набрал номер и стал вслушиваться в гудки. Я знала, кому он звонит. Всё та же чёртова Инна. Правда в последнее время она стала более выносимой, и мы свыклись с осознанием факта существования друг друга. Она перестала меня задирать, а я перестала обращать на неё внимание и париться о том, с кем спит мой брат. Пусть развлекается, с кем хочет. В конце концов, он ведь не женится на ней.

— Так. Ну что, — Влад снял перчатки, шлем и положил их на байк Марка. — Начнём. Садись на мой мотоцикл.

Я стала возиться с застёжкой шлема, чтобы тоже снять его. В итоге, потратив минуты две, я чуть не сдалась с психом, как та, наконец, поддалась. Я стащила шлем и положила рядом с двумя остальными.

— Нужно было оставить, — укоризненно произнёс Влад.

— Мне жарко.

— Лучше надень обратно. Мало ли что.

Покачав головой, я перенесла центр тяжести на руль мотоцикла и, перекинув ногу через сидение, уселась. Влад придерживал мотоцикл от падения. Порыв горячего ветра растрепал мои длинные волосы, и я кое-как пальцами зачесала их назад. Наши взгляды встретились. На его лице промелькнула тень… что-то несвойственное по отношению ко мне. В чём можно увязнуть.

Влад опомнился первым. Нахмурившись, положил свою руку сверху на мою ладонь:

— Чтобы дать газу, нужно прокрутить правую ручку вот так, — почему-то в тепле его ладони моя кожа покалывала. И сердце ходило ходуном. Скорее всего, я просто предвкушала самостоятельную поездку на мотоцикле, только и всего. Адреналин всему виной. Да. — Правый рычаг — это передние тормоза, правый ножной — задние. Левый рычаг на рукоятке — это сцепление, а левый ножной — это переключение передач.

— Как это можно всё запомнить, — пробормотала я. — Можно ведь запутаться.

— Не запутаешься. Я помогу, — он оторвался от рукоятки и, обойдя меня, стал за моей спиной. Снова положив обе руки на мои, стал объяснять последовательность действий. Терпеливо, спокойно и уверенно. Отвечая на все мои, скорее всего, глуповатые вопросы и уточнения. В конце речи шагнул к мотоциклу Марка, схватил с него мой шлем и бережно надел его мне на голову:

— Это всё-таки не помешает, — он застегнул мне защиту под подбородком и отошёл на шаг. — Ну, заводи.

Первое мгновение внутри меня творился ураган из эмоций. Я ехала. Сама. Без чьей-либо помощи. Я была преисполнена восторгом и безумным волнением, от которого руки и ноги дрожали. У меня получалось довольно неплохо, и я даже ни разу не запуталась во всех этих рычажках и педалях, и в конце концов мне понравилось. Понравилось ощущение свободы, не скованности ограничениями, чувство низкого полёта и полный контроль над ситуацией. Я наконец поняла мальчишек в их стремлении к гонкам. Это тот всплеск адреналина, которого будет достаточно для ощущения счастья внутри.