Они забрались обратно в «Хонду». Мейс прочла сводку и объявила:

— О'кей, Алиша Роджерс, мы идем.

Кингман заглянул в бумаги.

— Ей шестнадцать лет, а она уже мать трехлетнего ребенка?

— Не надо так поражаться. Мир «Оставь это Биверу» [207] давным-давно в прошлом.

Рой прочел адрес Алиши.

— Ты знаешь, где это?

— Ага. Середина Чириос-элли. Любишь «Чириос», Рой?

— Обычно без оксиконтина… И как же мы собираемся войти и выйти относительно целыми в район, куда предпочитает не соваться полиция?

— Поздновато спрашивать, не находишь?

— Уважь меня.

— Мы едем помогать людям, а не пинать их задницы. Это засчитывается.

— Правда? Мы просто скажем, что пришли помочь людям, и опасные моря расступятся? Вроде диснеевского мультика?

— Не замечала в тебе раньше цинизма…

— Это не цинизм. Я просто хочу вернуться вечером домой.

Улыбка Мейс потускнела.

— Не самая плохая цель.

Алиша жила в многоквартирном доме, больше напоминавшем разбомбленное здание в центре Багдада, чем жилье в нескольких минутах от здания Капитолия. Когда они въехали на заваленную мусором парковку, по которой сновали десяток тощих крыс, Рой нервно огляделся.

— Видно, я действительно слишком долго прожил в Джорджтауне. Мы еще не вылезли из машины, а я уже чертовски нервничаю.

— Рой, кроме богатой жизни, есть еще много других. Само собой, здесь совершается много преступлений, но большинство людей, живущих в этом районе, подчиняются закону, много работают, платят налоги и пытаются мирно растить своих детей.

— Я знаю, ты права, — смущенно произнес он.

— Однако же посматривай по сторонам. Достаточно одной пули, чтобы испортить самый лучший день.

— Тебе стоило остановиться на мирно растущих детях.

Они шли к зданию мимо мужчин и женщин, свернувшихся калачиком на низких кирпичных стенках, сидящих на разломанной детской площадке или стоящих в тени под узкими навесами здания. Все эти люди провожали пару взглядами до самых дверей дома. Мейс двигалась в хорошем темпе, но все время ощупывала взглядом сектора окрестностей, вглядывалась в каждую темную щель, которую они проходили. Рою казалось, что у Мейс выросли антенны, чувствительные к любой потенциальной угрозе.

— Слушай, неужели нам прямо сейчас грозит смертельная опасность? — спросил он.

— Она грозит тебе каждый день, едва ты просыпаешься.

— Спасибо за оптимизм.

— «Трава», «крэк», «эйч», «чириос», «мет», «окси», — на ходу перечисляла Мейс.

— «Траву» я чувствую, а остальное?

Мейс указала на землю, где валялись остатки пластиковых пакетиков, эластичные ремешки, соломинки, кусочки бумаги, раздавленные аптечные бутылочки и использованные шприцы.

— Всё на виду, нужно только знать, куда смотреть. В какой квартире живет Алиша?

— В бумаге сказано, в триста двадцатой.

Они вошли в дом. Запахи марихуаны, мочи, гниющего мусора и фекалий ударили в них пушечным ядром.

Мейс тихо сказала:

— Рой, не вздумай морщить нос, за нами все время наблюдают. Нам нельзя проявлять неуважение.

Они двинулись дальше; желудок Роя бунтовал, нос дергался.

— Лифт или лестница? — спросил он.

— Вряд ли лифт работает. К тому же мне не нравятся тесные замкнутые пространства, особенно когда не знаешь, кто встретит нас за открывшейся дверью.

— Скорее всего, лестница тоже будет ужасной.

— «Скорее всего» тут лишнее. Она однозначно будет ужасной.

Перри распахнула дверь на лестницу, прижав ее к стене, — на случай если там кто-то прячется. Потом посмотрела вверх, на следующую площадку.

— Чисто, пошли.

— А если нас кто-нибудь остановит?

— Начинаешь дергаться?

— Эй, я стараюсь не испачкать трусы с того момента, как мы вылезли из машины.

— Я помню, что ты адвокат, но если кто-то нас остановит, говорить буду я.

— Не вопрос.

— Кстати, ты умеешь драться?

— Словами или кулаками?

— Оглянись, ты не в Верховном суде.

— Ага, умею. Мой брат-морпех регулярно тузил меня, пока я за одно лето не подрос на шесть дюймов и не стал отбиваться. Тогда он научил меня кое-каким приемам.

— Морпехи знают свое дело. Может пригодиться… Последний раз, когда я здесь была, у меня был значок — и я едва выбралась живой.

— Спасибо, что сказала, — пробормотал Рой.

Поднявшись до третьего этажа, они столкнулись с двумя огромными мужиками, перегородившими им дорогу. Оба были в длинных джинсах с низкой посадкой, спущенных до ягодиц, и спортивных рубашках с коротким рукавом, открывающих сплошь покрытые татуировками мускулистые руки. Мейс с Роем попытались обойти неожиданное препятствие, но мужчины сдвинулись, плотно перекрыв узкий проход.