«Кузница Лаффита» представляла собой небольшое здание на углу улицы Святого Филиппа и Бурбон-стрит. Снаружи строение казалось полностью заброшенным: облупившаяся белая штукатурка обнажала пятна красного кирпича, деревянные ставни и двери были открыты навстречу ночи, а у входа висел старомодный, мерцающий оранжевым фонарь.

Я оглянулся назад, наблюдая, как по Бурбон-стрит проносятся машины, а по тротуарам снуют люди. Новый Орлеан действительно казался волшебным – со всеми этими оранжевыми огнями, полной луной и тихо звучащей джазовой музыкой, доносившейся из одного из открытых баров. Я понимал, почему это место стало убежищем для фейри, знал, что они где-то там, скрываются между зданиями и незаметно сливаются с толпой. И все же мне было сложно представить целую улицу, кишащую фейри, наводненный ими рынок. Я надеялся, что дриада не ошиблась.

Мы с Аннуил перешли улицу, нырнули в крайнюю левую дверь «Кузницы Лаффита» и попали в тускло освещенное старомодное помещение. На каменном полу были расставлены круглые деревянные столики, у задней стены располагалась барная стойка, где большинство барных стульев были заняты. Единственным источником света служили свечи, размещенные на столах и висящие на стенах, и пламя в огромном камине в центре зала.

Кто-то толкнул меня, пробираясь вперед, и с неохотой пробормотал извинения. Я прошел глубже в бар и оглянулся в поисках Аннуил, почти затерявшейся в тени.

– Ладно, – пробормотал я и подошел к камину, повернувшись лицом к дверям. Аннуил молча последовала за мной. – По словам дриады, нам нужно трижды покрутиться против часовой стрелки и выйти в дверь справа, то есть слева, раз уж мы вошли внутрь. И мы попадем на рынок. – Я посмотрел на часы, чтобы убедиться, что полночь уже наступила. Шесть минут пополуночи. – На счет три?

Аннуил кивнула, и по моему сигналу мы закрыли глаза и трижды повернулись на месте против часовой стрелки. Я чувствовал себя немного нелепо и надеялся, что никто ничего не заметит.

После первых двух кругов ничего не произошло. Но когда мы завершили третий, я открыл глаза и обнаружил, что обстановка в баре… изменилась. Вокруг не было фейри. Светильники, столики и посетители сидели там, где и раньше, – на самом деле ничто не сдвинулось с места. Но все вокруг нас было слегка размыто. Разговоры приглушены, и будто все происходит в замедленной съемке.

Все, кроме нас. И двери в нескольких ярдах. Она резко выделялась на размытом, туманном фоне, а дверной проем мерцал, будто излучал тепловые волны. Вот и он. Вход на рынок гоблинов.

Я подтолкнул Аннуил вперед, и мы вместе прошли мимо неясных теней и почти застывшего пламени свечей, проскочив в появившийся проход.

«Тотошка, мы больше не в Канзасе», – промелькнула у меня в голове дурацкая мысль, когда мы вышли на улицу.

Нас резко окружил шум – не приглушенные звуки автомобилей и ночного уличного движения, а более громкие, неразборчивые крики огромной толпы. «Обычная» Бурбон-стрит исчезла, и пусть я по-прежнему видел тот же участок тротуара, те же выстроившиеся вдоль дороги здания, но мир определенно был другим. Уличные фонари сменились факелами с волшебным огнем, что парили над головами шарами бело-голубого пламени. Машин не было, но по дороге проносились экипажи, запряженные лошадьми, чьи копыта никогда не касались земли, а глаза светились голубым в темноте. Здания, которые хоть и выглядели на первый взгляд одинаково, при более внимательном рассмотрении оказывались старыми и обветшалыми, покрытыми виноградными лозами и мхом, как будто мы перенеслись на несколько столетий назад.

И повсюду, конечно же, были фейри.

Фейри всех форм, размеров и видов толпились на дороге огромными толпами. Ушастые и низкорослые гоблины с бородавками и глазами-бусинками. Неуклюжие огры, чьи жирные пальцы волочились по земле, когда они проходили мимо. Красные колпачки, сверкающие своими акульими зубами. Тонкие, как рельсы, буги, прячущиеся в тенях и узких щелях. И фейри, которым я не мог дать определения, бродили по Бурбон-стрит и выглядели так, будто я попал на съемочную площадку фильма ужасов.

Ох, это отвратительно.

Скинув рюкзак, я вытащил свои мечи и повесил их на пояс. Я не собирался оставаться безоружным в подобном месте. Достав куртку, я надел ее и накинул капюшон на голову в надежде, что тот защитит меня от любопытных взглядов. И, если повезет, скроет тот факт, что я человек, пока мы не отыщем Киррана и не выберемся отсюда.

Я взглянул на Аннуил, которая тоже выглядела ошеломленной, и поморщился.

– Готова?

– Нет, – ответила она с широко раскрытыми глазами. – Но… показывай дорогу.

Мы выскользнули на переполненную дорогу, двигаясь медленнее, чем мне того хотелось. Но не только фейри затрудняли движение. В узких проходах вдоль тротуара стояли киоски и деревянные прилавки с самыми странными товарами, какие вам только доводилось видеть в своей жизни: плачущие рыбы, стеклянные глаза и изготовленные из костей и зубов украшения. Птичьи скелеты, хрустальные шары, сморщенные руки и шляпы, которые нашептывали вслед покупателям, проходившим мимо. Желтоглазая женщина в цыганских одеяниях поймала мой взгляд и усмехнулась, подзывая к своей лавке, размахивая колодой карт в своих длинных пальцах. Девушка в кимоно и с лисьими ушками, выглядывающими из прически, застенчиво улыбнулась мне, обмахиваясь веером и указывая на прилавок с рисовыми лепешками. Я проигнорировал их всех и поспешил дальше.