И вдруг такой ход! В шахматы надо чаще играть, дорогой Эд! Что больше всего подходит к сегодняшней ситуации? Ход конем? Скорее рокировка. Ситуация изменилась в корне, а ты не заметил.

— Ты попал, — констатирует Федор, хлопая Эда по плечу. — Если будет жарко — зови.

Мужчин от нас как ветром сдувает. Один Ярик копошится; может, тоже не прочь бы смыться.

Эд ничего не отвечает. Но я сказала то, что сказала. Смысл ясен, пусть думает. Хочу, чтобы он сам меня замуж позвал. Это же так естественно, раз мы любим друг друга и оба свободны — тем более, что во мне растет наше дитя. Но он молчит.

Наша веселая компания набивается в «скорую помощь» и едет домой, в смысле, в резиденцию. Слышу, как несколько мужских голосов даже насвистывают и напевают что-то задорное. Но не Ястребовы. Им в себя приходить надо. Каждому.

По приезде младшего брата парни несут в его домик. Старшего, вижу, Роман провожает в медицинский бокс, а я сразу направляюсь в наш домик, потом в душ. После заказываю еду, причем больше, чем собираюсь съесть и именно такую, какую предпочитает Эд. Заказ почему-то приносит не одна их тех самых официанток, а охранник, судя по виду.

Жду. Вижу, что камера включена. Режу и красиво раскладываю овощи-фрукты. Надеваю прекрасное кружевное белье и шелковый халатик цвета беж. Сижу со светом допоздна в надежде, что Эдуард придет. Нет и нет.

Понимаю, что он готов был вернуться ко мне, но жениться не готов. Я его своим толстым намеком спугнула и оттолкнула. Возможно, совсем. Психую.

Меня так сильно волнует вопрос, где и чем сейчас заняты ТЕ САМЫЕ официантки, что я не могу усидеть внутри. А, увидев огонек сигареты у входа в соседний домик, иду прямо к нему. Курит здесь, по-моему, только Ярослав. Так и есть. Сидит в плетеном кресле у входа, тепло одетый, всклокоченный. Становлюсь от него с подветренной стороны.

— Как ты? — задаю дежурный вопрос.

— Если честно — фигово, — отвечает, сплевывая себе под ноги. — Жду, пока та дрянь из меня полностью выйдет. Меня то трясет, то вообще колбасит.

— Тогда не понимаю, почему ты в своей комнате, а Эд в медицинском блоке?

— Так, наверное, у него опять сперматорсикоз, — злорадствует Яр.

Смериваю его взглядом. Не знает, что я в курсе его маленькой тайны, а то бы помалкивал.

— А где вчерашние официантки?

— Он их уволил, представляешь?!

Советую Ярику пить больше жидкости и ухожу. Пока это все, что я хотела узнать. Улыбаюсь.

Поздним утром просыпаюсь одна. В расстроенных чувствах съедаю то, что осталось от ужина и ухожу на пляж. За мной увязывается Алексей. Плаваю совсем недолго, когда вижу его призывные размахивания руками. С сожалением выхожу из воды. Он подходит:

— Эдуард Алексеевич просит срочно вернуться.

— Что-то случилось? — спрашиваю, стараясь не выдать радость.

— Прилетела Маргарита Михайловна.

— А кто это? — моргаю, заворачиваясь в полотенце.

— Ястребова. Мама.

Ух, ты! Вот с кем я очень хотела бы познакомиться. Но она же, по словам Эда, из дома практически не выходит. Затворница, ежедневно пекущая пирожки, угождая мужу. И вдруг она здесь, с другой стороны земного шарика?

Вхожу на территорию. Вижу: наготове, особенно хорошо одетые сидят Эд и Ярик, причем младшего коротко подстригли, черноты на волосах не осталось. Рядом стоят несколько парней с автоматами. Старший брат выглядит неплохо, лишь веки потемневшие, словно не спал. Хмыкаю про себя и оглядываюсь, не понимая:

— Где она?

— В аэропорту, — Эд встает и провожает меня к домику. — Для нас постоянно отслеживается пассажиропоток из России, а также прибывающие с российским паспортом через другие страны. Она прилетела одна и с утра сидит в зале ожидания. У нее нет наших действующих номеров телефонов и адреса, разумеется. Она просто сидит и ждет. Едем ее встречать. Собирайся быстрее!

Я кидаюсь к шкафу и быстро «перелистываю» вешалки с одеждой, решая, что надеть на такое важнейшее мероприятие, как первая встреча со свекровью. Эд протягивает руку и снимает с перекладины шифоновое, скроенное по косой двуслойное платье-миди, нежно-голубое, под цвет моих глаз; верхняя ткань в белый горошек. То, что надо.

Надеваю и собираю волосы в хвост. Добавляю к платью изящные белые босоножки на среднем каблуке, белую сумочку на плечо и соломенную шляпку с маленькими полями. Прохожу мимо зеркала и смотрю в первую очередь не на себя, а на отражение очень заинтересованного взгляда моего любимого мужчины. Пусть все пройдет хорошо! Если я понравлюсь маме Эда...

Или, вернее, маме Ярика?! Я же для нее сейчас то ли все еще его жена, то ли уже вдова. И при этом я не в трауре! Хотя для всех он умер только вчера. А замуж за него выскочила тайком от его родителей. Не представляю, что будет. Не исключаю, что их мама решит, что я, как бы поделикатнее выразиться — самка собаки. И на этом все мои надежды рухнут.