— Значит, документ уже существует, — задумчиво произносит Эд, глядя на меня.

И я вдруг понимаю, что официально, после «смерти» младшего Ястребова, на целых восемнадцать лет или чуть больше я уже стала единственной фигурой, которой завещано право распоряжаться гигантскими тайными активами свекра.

Эдуард протягивает матери успокаивающее питье, такое же, судя по запаху и виду, как давал мне. Да, с этими братьями валерьянку надо заваривать бочками — будет в самый раз.

— Чтобы окончательно закрыть вопрос с долгом, нужно организовать «похороны» должника, — продолжает Эд. — Убедительнее всего, конечно, будет отвезти тело для захоронения на Родину. И сопроводить его должен самый близкий человек. Но так как беременную жену очень не желательно в такое втягивать, я и подумал, раз ты прилетела...

— Какое еще тело?! — переходит на шепот мама; несмотря на дозу успокаивающего, наверное, у нее от нервов все же голос сел. — Что ты опять придумал?!

— Любое тело сложно транспортировать. А вот урну с прахом...

Интересно, что Ярик все это время задумчиво помалкивает, — наверное, привыкает к мысли, что его как бы нет.

— И папа не должен знать, что Ярослав жив?! Ты так хочешь его наказать из-за ваших разборок? Он настолько сильно тебя оскорбил?

— Да, — жестко отвечает он. — И это еще не все. Надеюсь, ты нас не выдашь. Насчет урны — сожжем пару дохлых кошек или собак. Отдельно спалим волосы Ярика — как раз сегодня его подстригли — и насыплем поверх основного объема золы — уверен, что глубоко ни папа, ни криминалист или кто другой для генетической экспертизы не полезут. Места на семейном кладбище выкуплены заранее. Надо будет памятник поставить — ну, и, наверное, все. Если сложно, можно захоронить здесь.

Мама часто моргает, потом растерянно говорит:

— Я ему скажу — если он не перестанет третировать наших мальчиков, откажусь ему подчиняться. Будет сам справляться со своей болезненной тягой к порядку и воспитывать прислугу, чтобы все лежало сложено определенным образом, стояло и висело строго на своих местах!

— Ты такая наивная, мама? Семья для него мало что значит. Он просто найдет тебе замену, — с горечью говорит Эд.

— Нет. Он знает, что если меня сильно обидит... На этом строится наш брак - меч всегда занесен, но никогда не упадет. Мне есть что рассказать брату. Если обнародовать некоторые известные мне подробности деятельности Алексея Евгеньевича, то речь пойдет не о пенсии, а о служебном расследовании.

— Зачем тебе воевать с ним? Просто останься здесь, мама, прямо сейчас. Ты доверилась своему сердцу и прилетела. Так останься. Ведь тебе здесь хорошо? Будешь купаться в море каждый день. Присматривать за нами и ждать внуков. Знаешь, в каком замечательном месте мы живем? Тебе точно понравится. Сможешь переделать что-нибудь по твоему вкусу — например, розы посадить.

Эдуард внимательно смотрит на нее через стол и снова просит:

— Останься, мама... Или все же папа тебя сюда и послал?

Она отшатывается и плачет, закрывая лицо руками. Ярик нежно обнимает ее. Я тоже глажу ее по плечу. Сейчас, как никогда понимаю, насколько мне повезло с моими родителями.

— Я не смогу привезти тебя в наш дом в этой стране, если ты не сделаешь выбор, — мрачнеет Эд. — Не хочется еще раз получить ампулу из-за угла. Ты и так уже знаешь слишком много. Папа из тебя все вытянет.

Мама так и не решилась остаться. Наверное, с возрастом человеку тяжело кардинально менять жизнь. Можно надеяться, что Ястребова-мама переживет своего старого мужа. А когда она, наконец, станет свободной... Тогда посмотрим. Она мне очень понравилась.

Пепел "Ярика", то есть двух ничем не примечательных, мирно умерших от старости приютских собак, в этот же день торжественно захоронили в красивой урне под тяжелой мраморной плитой. Мне пришлось надеть траур. СМИ присутствовали. Яр ждал в машине.

Транскрипция имени и фамилии младшего Ястребова английскими буквами выглядит так странно, что у меня, например, нисколько не ассоциируется с самим Ярославом. Но почему-то и его мама, и я на кладбище не смогли сдержать слез.

Перед отъездом в аэропорт мы с Маргаритой Михайловной шепчемся по-женски. Она рассказывает, как вынашивала своих мальчиков, как справлялась с токсикозом. А потом говорит:

— Ярослав в душе все еще ребенок. Не наигрался. Избаловали мы его. Он в детстве много болел — как оказалось, внутричерепное давление мучило, и снять боль было непросто. Поэтому все как бы привыкли, что младшему надо отдыхать. А со старшего всегда был спрос вдвойне.

Даже не знаю, каким образом Славе удалось так стремительно тебя обаять. Но сейчас я поговорила с Эдиком и, хотя он мало на какие мои вопросы ответил, я все же поняла, что именно ему ты очень, очень нравишься, и что он придумал что-то экстравагантное в отношении брата. Когда мужчина влюблен, он сделает все, чтобы не потерять свою возлюбленную. Старший сын у нас комбинатор или даже авантюрист. Я бы даже сказала — весь в папу, они конкурируют друг с другом. Но знай, девочка моя — на подлость Эд не способен.