— Это нахрен что такое? — просипела Рита, задирая манжет моей рубашки.

— После примерки пара осталась, — соврал я, пытаясь вырвать руку из ее цепких пальчиков.

— Пять штук это не пара! Быстро вытащил!

На пол посыпались иголки, которые я все утро втыкал в жесткую ткань. Запястья заныли и заболели от сотен уколов.

В кабинет госпожи Клариссы наконец-то пробилось солнце, яркое и теплое для весенней поры Клена (или для конца апреля). Оно ярко осветило всю картину: мое запястье в маленьких красных точках, капельки крови на коже и белой ткани, старые желтые книги…

— Если ты думаешь, что так снова станешь настоящим мальчиком, то нифига.

Волны темно-рыжих волос, золотистые глаза и россыпь веснушек. Руки, парящие вверх-вниз, как крылья у птицы. Голос нежнее перелива колокольчика на ветру.

Ри.Та.

— Это не твое дело! — я освободился из ее хватки и отскочил почти к двери. — Что ты вообще из себя строишь?

— Строю? — у нее поползли вверх брови.

— Да, строишь! — злость буквально пожирала меня изнутри. — Благодетельница хочет всем добра! Даже урода, что поломал ей жизнь, хочет помирить с друзьями!

Ри медленно приблизилась ко мне, шурша складками голубого платья. Затем она снова взяла меня за руку и произнесла:

— Я тебя прощаю.

Мне показалось, что сердце сделало кувырок. Рита смотрела на меня все также пристально, а от ее пальцев исходило тепло, убиравшее боль.

— В Пекло такие подачки! — взвыл я. — И тебя в Пекло! Ты совсем дурная?!

— Да! — дерзко ответила она. — Бить больше нечем?!

Я опять превратился в огромную расколотую вдребезги и кое-как склеенную чашу, из которой бежали боль и горечь.

— Не смей меня прощать! — шипел я, чувствуя комок в горле и горячие слезы на щеках. — Никогда не смей…

Рита обняла меня и ответила, сама едва сдерживая слезы:

— Я не хочу и не буду тебя ненавидеть. Но прошу, перестань ненавидеть сам себя!

Теплые руки на плечах. Цветочный запах духов.

Ри.Та.Ри.Та.Ри.Та.

Где-то вдалеке зазвенела панель, Рири побежала проверять в чем дело. А я остался прижатый к двери, переводя дыхание и пытаясь понять, что со мной только что произошло.

Благодетельницы Арилии творили настоящие чудеса: они взращивали пшеничные поля за день, останавливали бури и исцеляли болезни.

А Рита исцеляла сердца. Она исцелила мое.

***

Вы такая невнимательная публика, право слово. Я тут все пишу об общем деле, сменах, а вы все не спрашиваете, в чем было дело.

Макрая и Кларисса не смогли бы придумать правдоподобной лжи о том, почему юная сестра Прикер за каникулы выросла на десять сантиметров, обзавелась золотыми глазами и способностью выращивать цветок из маленького семечка за полчаса. Именно потому Рири практически не покидала покоев директора Сагх. Но скучать ей было некогда. Рита работала без устали, а мы помогали ей как младшие наставники. И как друзья.

Она разговаривала по голограммосвязи с ведуньями в монастырях Благодетеля, заново тестируя их на приверженность к секте Зверя. Разумеется, не все были вежливы к ней, некоторые даже шипели что-то о предательстве сестринства. Но Рита не обращала внимания на их грубости. Под пристальным наблюдением оставили лишь пару девушек из десятка. Остальным Гвардия разрешила вернуться в школу Ронетт к началу следующего семестра.

— Они напуганы и злы, но не хотят даже думать о Звере, — объясняла Рита, разбирая ответы сестер чуть ли не по буковкам. — Нельзя наказывать девчонок, просто потому что они не так на вас посмотрели.

Еще Ри много училась: углубленная история Измерения, книга о Сотворении мира, Прорицания, Душеведство и магическая медицина. Последнему она уделяла огромное внимание, пытаясь помочь Элине заново научиться колдовать.

— В тебе есть что-то измученное, — говорила Рири, развалившись на пледе и водя рукой над юными травинками. — Магия тебе не в радость, а совсем наоборот.

Мы выбрались все вместе пообедать в парке на первых выходных весенней поры Жасмина (или первых майских выходных). Элла и Ри сидели под огромным дубом, пока мы с Ленардом сидели неподалеку и периодически проверяли, нет ли поблизости еще людей.