Она - просто маленькая девочка, потерявшая самых близких людей, оказавшаяся в приюте. Она не уверена в себе и необщительна, пусть и упряма. Ее прошлое застлано туманом и туманно ее будущее, и даже чудесная весть этого не изменит просто так... Чем же закончится её необычная встреча с судьбой?
Туман. Белый и густой, словно молоко, он обволакивал собой, казалось, весь мир. Недвижный, непроглядный. Кажется, кинь камешек - и по нему пойдут круги, как по глади потревоженного пруда. Двигаться в таком тумане непросто, а подчас - даже опасно, когда едва можешь различить хоть что-нибудь в десятке-другом шагов от себя.
И тем более жутко, когда посреди этого плотного белого одеяла вдруг возникает оранжевое сияние. На первый взгляд оно кажется приветливым и уютным, покуда не поймешь, что впереди не приветливые отблески костра, и даже не обнадеживающее золотистое свечение большого окна, а жуткое темно-оранжевое удушающее зарево пожара. Алчное, гибельное, безнадежное. Пожар и без того событие ужасающее, а уж при тумане...
Небольшой коттеджный дом на окраине небольшого поселка пылал отчаянно ярко, словно силясь явить собой уродливый маяк посреди белого беспроглядного моря. Но туман безжалостно скрадывал зарево, и лишь одна из отправленных на спасение пожарных машин прибыла на место трагедии.
Козни природы - ничто для отточенных навыков, и вскоре несколько водных струй ринулись на пламя, однако люди понимали - уже слишком поздно, их слишком мало. Сдержать всепожирающую стихию, не дать пламени выхлестнуться вовне, увеличивая число жертв и разрушений - вот их первоочередная задача, жестокая, но прагматичная.
Дым и туман застилали глаза, пламя слепило, сбивало с толку, и многое могло бы показаться лишь ложными образами в этом кошмаре... но, как известно, порой в самом беспроглядном мраке может воссиять лучик света. И словно в подтверждение этой почти религиозной истины пожарные увидели то, чего не надеялись - едва заметное шевеление среди почти прогоревших обломков входной двери и прилегающих стен. Робкое, почти безнадежное, едва различимое неопытному глазу. А за ним еще одно, чуть увереннее.
Не сомневаясь и минуты, облаченная в пожарную униформу фигура ринулась навстречу пламени. Приблизилась, склонилась, расшвыривая толстыми перчатками почерневшие доски с продолжающими мерцать на них алыми огоньками, затем склонилась еще ниже и, поднапрягшись, подняла что-то темное и массивное с земли.
Свист пламени, жуткий треск - и кусок стены рушится прямо на отчаянного храбреца, но его там уже нет: он уже удаляется со своей ношей, вырванной из объятий стихии, а над головой его, бравурно звеня, ударяет водная струя, отшвыривая стремящийся вернуть свою добычу огонь.
– Зан, ты сумасшедший!
– голос начальника расчета глух и искажен от плотно укрывающей лицо пожарной маской.
– Ну куда ты полез?!
– Я увидел человека, я увидел шанс, - мужчина бережно опустил тщедушное тело на покрытую влагой траву.
– А это еще и ребенок. Это мой долг, Фамир.
– Ты чуть не погиб!
– в голосе Фамира звучала сталь.
– Ты герой, Зан, но ты так когда-нибудь добегаешься... сохрани тебя Господь.
Глухо хмыкнув, Зан вернулся к своей работе.
Пламя продолжало неистовствовать, но оно было уже обречено - вторая пожарная машина наконец-то сориентировалась в туманном море, а вместе с ней прибыла и скорая.
***
– Итак, значит, вы пришли сюда, чтобы решить судьбу Кассии Дей и пригласить ее обучаться в школе-интернате, которую вы представляете?
– подытожила немолодая уже женщина, складывая руки перед собой на письменном столе.
Сидящие перед ней мужчина и женщина переглянулись.
– Все верно, миссис Фишер, - кратко кивнул мужчина, как бы невзначай придвигая к директрисе одну из лежащих на столе папок.
– Все необходимые бумаги здесь.
– Да, я с ними уже ознакомилась, - суховато кивнула миссис Фишер.
– Они в полном порядке, приятно видеть профессионалов своего дела. Однако... я, признаться, не уверена в успехе вашей затеи, господа.
– Не уверены?
– с вежливой улыбкой переспросила у нее молодая женщина, непринужденно покручивая в пальцах невесть откуда взявшийся карандаш.
– Отчего же?
Миссис Фишер несколько мгновений искоса глядела на нее, а затем снисходительно вздохнула.
– Милая моя, я руковожу этим приютом не один десяток лет, и знаю Кассию далеко не первый год. Я бы не отозвалась о ней плохо, но она весьма упряма и... боюсь, она с вами никуда не пойдет.