Наши взгляды встретились.

– Аналогично, – вздохнул тот. – Но вот что интересно: у меня ощущение, что я тебя сто лет знаю. Бывает же такое…

Я кивнула и улыбнулась краем губ.

Звучание его голоса ласкало слух. Ветер ласкал волосы. Этот вечер был насыщен лаской, как подобает нормальным курортным вечерам. И казалось, я вот-вот наконец-то расцвету.

Жить на курорте, но никогда не отдыхать. Как вам такое? Жить на курорте – и день ото дня испытывать нехватку денежных средств, нехватку времени, нехватку элементарных сил, чтобы радоваться обыденным чудесам. Чтобы замечать…

Заморозка чувств – своего рода проклятье для большинства жителей прибрежных регионов. Море вроде бы рядом, но до него не дотянуться. Праздничный флёр витает в воздухе, но на тебе словно противогаз, и дышишь ты каким-то не тем воздухом. Твою дыхательную смесь составляют раздражение и усталость. И сытый хохот туристов за спиной кажется тебе жестокой насмешкой.

Лучшее лекарство в таких случаях – глаза. Его глаза. Серые с синим. Цвета штормовой волны. Смотри в них пристально, смотри неутомимо. Тогда, может, появится шанс, что ты отпечатаешься на сетчатке. Что ты хоть где-нибудь в этом мире отпечатаешься. Смотри – и теряй себя. Теряй ту прежнюю себя, которая замучена проблемами, которая всё никак не выберется из трясины и не расправит крылья…

Ох, стоять, Нойта! Стоять, каламараки тебя раздери! Ты же сейчас в патетику ударишься! А нет, уже ударилась. Снимите меня, кто-нибудь, с этого проклятого колеса!

Впрочем, может, ещё покатаемся и взаимный гипноз попрактикуем? Что ни говори, а терапевтический эффект от такого сближения вне всяких похвал.

Противогаз? Больше никакого.

Чувства? Разморожены.

Пляжное настроение? Идентифицировано.

Нойта Сарс была готова пуститься во все тяжкие.

Мне захотелось мороженое, воздушный шарик и фото на память.

Также неплохо было бы заполучить романтический поцелуй под луной, но это уже как карта ляжет.

Здесь заплесневелые блюстители нравственности и чтецы морали наверняка погрозят пальчиком: на первом свидании ни-ни! Но если Сио Лантий утверждает, что знает меня сто лет, то к кадаврам свинорылым условности, правда?

Однако, когда парень сошёл с колеса обозрения, я поняла, что мне не светит ни поцелуй, ни шарик, ни мороженое, не говоря уже о памятных фотоснимках.

Его шатало и мутило. Он попросил меня подождать у ларька с безделушками, сам сиганул куда-то в кусты, и я стала подозревать, что он поддерживал со мной зрительный контакт исключительно от безысходности. Вниз глянешь – голова кругом идёт, прямо глянешь – съедобные розы наружу просятся, наверх глянешь – душа из тела рвётся. Глаза Нойты – способ избежать несчастного случая, только и всего.

Сио Лантий вышел из кустов потрясённым до основания. Он держался за живот, лихорадочно блестел зрачками и был весь вспотевший.

– Мне надо выпить, – пробормотал он. – Ты случайно не захватила свою чашку?

Я слабо представляла, чем может помочь пустая лесная кружка. Не проще ли заказать напиток в том же киоске или опустить монету в автомат? Нужен кипяток? Бутилированная вода? Физиологический раствор? Ох, приятель, не хватало только откачивать тебя. Следовало напрямую мне сказать, что у тебя боязнь высоты. Зачем было храбриться?

Я позволила ему опереться на себя, и мы кое-как доковыляли до фонтана, который шумел неподалёку. Сесть на бордюр было не худшей из идей. Прохладные брызги усеяли наши спины, и от этого сделалось полегче. По крайней мере, лицо Сио Лантия перестало напоминать посеревшую восковую маску.

– Доставай её, – взмолился он.

И я расстегнула рюкзак, чтобы вынуть лесную кружку. Она была абсолютно, девственно пуста. Но стоило утвердить её на бордюре, и она моментально наполнилась травяным настоем.

– Что за чудеса? – изумилась я. – Ты ведь в свою ничего не лил.

– Сейчас не лил, – хрипло отозвался мой друг. – Зато накануне было дело.

– То есть она наполняется, только если поставить её на устойчивой горизонтальной поверхности, – резюмировала я. – Хорошая опция. Волшебный сервис с заботой о потребителе.

Сио Лантий пропустил моё острословие мимо ушей. Он схватил кружку, поднёс её ко рту и в три глотка прикончил настой.

Я развязала галстук, скатала его в рулон и спрятала в карман пиджака. Меня обуревали сожаления.

– Ты извини, что на колесо тебя потащила.

– Это ты извини. Надо было сразу в своих фобиях признаваться, а не строить из себя героя, – покаянно изрёк Сио Лантий, утирая губы тыльной стороной ладони. – Теперь мне гораздо лучше. Настои, что я готовлю, помогают гасить приступы панических атак.

– Ого! – поразилась я.

– Ага! – передразнил он, улыбаясь так лучисто и широко, словно только что обо всём соврал.

Но нет, парень меня не разыгрывал. Подперев подбородок, он тяжко вздохнул и уставился на дерево, увешанное птичьими кормушками.