К удивлению девушки, миссис Сабир ее поддержала, а герцог не стал упрямиться. Он будто ждал этих слов.

— Что ж, миледи, — удовлетворенно кивнул Дерек, — тогда я просто буду направлять вам средства, выделенные Короной на этот проект. Это не помешает вам привлекать благотворителей или частные пожертвования, но все же для королевских стряпчих придется составлять отчет.

— С этим я справлюсь, — заявила бывший завуч, припоминая ту кучу бумажек, которую ей приходилось заполнять в спортинтернате.

— Что ж, я рад! Уже завтра пришлю вам первых кандидатов, желающих сменить службу у меня на более спокойную.

Юля улыбнулась:

— Предупредите их, милорд, что работа с беспризорниками — не отдых на водах. Мальчишки, да и девочки, вполне могут ткнуть вилкой в глаз или выпрыгнуть в окно, если им что-то не понравится!

— Думаю, — тут Дерек слегка прищурил глаза, явно задумывая каверзу, — кое-кому полезно будет узнать эти милые подробности на личном опыте!

Дамы посмеялись, проводили герцога к выходу, и отправились выбирать комнату для миссис Сабир.

Расстались они полностью довольные друг другом. Вот только Юлю не отпускало предчувствие скорой беды…

51

Ля Морту пришлось повозиться, чтобы снять метку, оставленную Вандербильтом на ладони Марка Десмонда. Уничтожить ее окончательно он не мог, зато с легкостью нашел для нее нового носителя: кучера виконта, который привез в Грейтилли его самого.

Все было сделано за считанные минуты. Кучера пригласили войти в комнату господина и поднесли бокал вина, в котором уже растворился сонный порошок. А когда бедняга упал на кровать и захрапел, Ля Морт аккуратно подцепил метку магией, потянул, следя, чтобы не нарушилось сложное плетение, соединяющее ее с Вандербильтом, и ловко перебросил на щеку слуги.

Метка приклеилась к новому носителю с тихим чавкающим звуком.

Марк поморщился и потер зудящую ладонь, на которой осталось красное пятно.

— Теперь надо уничтожить следы моего вмешательства, мон шер, — напомнил Ля Морт.

Следующие полчаса Марк создавал видимость пьянки. Для начала он заказал еще несколько бутылок крепленого вина. Часть содержимого вылил на спящего кучера, а часть — в отхожее место. Потом топал в комнате и пел срамные песни на разные голоса, пока Ля Морт не сказал, что хватит.

— Они близко! — заявил он, прислушиваясь к чему-то, словно сторожевая собака.

— Кто? — напрягся слегка охрипший виконт.

— Люди герцога. Он отправил их по вашу душу.

Марк побледнел.

— Не бойтесь, мон шер, — успокоил Ля Морт с хищной улыбкой, — я же здесь именно для того, чтобы не дать вас найти.

Пока люди Вандербильта входили в трактир через передние двери, ведущие в общий зал, никем не замеченные Марк и некромант выскользнули через задний ход. Ожидающий их экипаж стоял в отдалении. Это был простой кэб без опознавательных знаков, каких сотни ездят по улицам.

— Возвращайтесь в Лондиниум, — сказал Ля Морт, когда виконт, дрожа, забрался в салон. — У вас есть три дня, чтобы придумать, как избавиться от леди Гейбл и заполучить ее дом. Постарайтесь на этот раз не разочаровать мсье Майенлиффа. Вот, возьмите это. Вам пригодится.

С этими словами он вложил в руку Марка перстень с крупным камнем.

— Что это? — Марк недоуменно взглянул на безделушку.

— Маскировочный амулет. Он поможет скрыть вашу внешность и ауру от ищеек Вандербильта, а заодно даст мне знать о вашем местонахождении! Через три дня я приду. Но не пытайтесь избавиться от него, — предупредил некромант напоследок таким тоном, что несчастный виконт побледнел. — Если не хотите расстаться с жизнью, мон шер.

Глубокой ночью Марк Десмонд вернулся в столицу и затаился в мелкой гостинице на границе аристократического квартала. Он не выходил из номера, ждал, пока гостиничный слуга принесет ему из ближайшей лавки темный плащ с глубоким капюшоном, толстые перчатки и писчие принадлежности.

Дорога до столицы была достаточно длинной, чтобы виконт успел обдумать свое положение и пораскинуть мозгами.

Первым делом следовало составить поддельное завещание Джулианы. Дело это, конечно, не простое. К счастью, у него сохранились письма леди Гейбл, написанные еще в те времена, когда она ему бесконечно доверяла. Он послал за ними уличного мальчишку, черкнув дворецкому несколько строк и приложив золотой из оставшихся денег.

Следующие два дня ушли на кропотливую работу над текстом. Почерк этой чопорной старой девы оказался на диво резким и сложным для копирования.

Питаясь лишь холодной говядиной и яблоками, не позволяя себе ни глотка вина, ни одной ставки, что было немыслимо, Десмонд извел почти кипу бумаги на пробники, но все же написал “завещание”. В нем леди Гейбл признавалась в собственном угнетенном состоянии, сетовала на тяжелую ауру Вандербильта и просила передать ее дом “любезному моему жениху лорд Марку Десмонду, поддержавшему меня после смерти моей любимой тетушки Эммы Бронсон”.