Я решила, что стоит прокатиться, села в машину и поехала в горы. К этому времени я уже была словно на автопилоте. Остановилась у начала тропы, по которой часто ходила в детстве, выскочила из машины и побежала – побежала! – вверх по тропе. Я хотела, чтобы усталость и боль остановили меня. Нет. Пришлось промчаться вверх по крутой горной дороге почти три километра – и тут я очутилась у огромного водопада. Вбежала прямо в воду, правда сбоку, там, где поток не освежевал бы меня заживо. Когда по голове замолотили ледяные струи, ощущение было такое, словно пламя, разгоревшееся внутри меня, наконец-то столкнулось с силой противодействия, равной силе действия. Мой привычный разум был словно контужен, не в силах понять, что происходит. Прошло много лет, и я узнала, что в азиатских традициях такой выброс энергии сочли бы типичной реакцией на внезапное освобождение от ментальных концепций, от заблуждений. Когда я задумалась над «И цзин» в состоянии глубокого внутреннего конфликта, это мгновенно вышибло мое сознание из культурных рамок. Прилив энергии, который я ощутила, был реакцией организма на отключение системы токсичных убеждений и воссоединение с цельностью.

Вот как зрелищно это бывает.

Однако в то время я не представляла себе, что происходит. Только изумлялась. Словно бы я с близкого расстояния наблюдала, как все мои мучительные мысли о женской участи рассыпаются в пыль. Была ли я абсолютно уверена, что все социальные требования – истина для меня? Нет, нет, нет, нет, нет!

Через несколько минут мой мозг умолк, а организм исцелился – прямо-таки чудесно. Увы, физический эффект продержался недолго. К тому времени, как я вернулась к машине, я снова захромала. Но все противоречивые идеи по поводу того, чем женщина должна быть и что она должна делать, потеряли силу – у них больше не было власти надо мной. Я могла думать о них, могла формулировать их в уме, но я больше в них не верила. И с тех пор не верю. Эти адские оковы пали навсегда.

Пройдя назад по следу своих невольных ошибок, вы тоже, вероятно, обнаружите, что многие ваши неверные убеждения строятся на культуре. Отказываться от таких убеждений бывает страшно. Ведь все решат, что вы неправы. Все вас осудят.

Да, дорогой читатель. Так и будет.

Когда вы приметесь выявлять невольные ошибки, которые вредят вашей жизни, приметесь развенчивать неверные убеждения наблюдением и вопросами, вы очень скоро начнете нарушать правила. Какие именно? Не знаю. Однако окружающие, верящие в эти правила, вполне могут счесть ваше поведение сомнительным и даже злонамеренным. Вы станете в тысячу раз свободнее, и им это не понравится. Не волнуйтесь. Считайте это доказательством, что вы на верном пути. Вы входите в ту часть ада, где вам предстоит научиться переживать осуждение – и собственное, и чужое. Вас ждет радикальный поворот.

Глава седьмая

Как правое дело становится неправым

В тот день, когда я побежала к водопаду, я оставила позади часть персонального ада – но только часть. И ненадолго. Я все еще жила в силках противоречий между двумя принципиально разными культурами. Пока я писала диссертацию, мы с Джоном сводили концы с концами благодаря работе в Университете Бригама Янга, где оба наших отца были профессорами. Я обнаружила, что одновременно работаю в одном из самых консервативных высших учебных заведений в стране и заканчиваю диссертацию, которую буду защищать в Гарварде, одном из самых либеральных. Учитывая мой принцип «Живи и давай жить другим», я не думала, что это чревато осложнениями.

Ха-ха.

Сейчас-то я понимаю, что моя наивность была смешной. Каждый день, который я проводила в Университете Бригама Янга, был нашпигован головокружительными противоречиями. Например, мне сказали, что университет вынужден набирать на работу больше женщин, чтобы сохранить аккредитацию, но при этом мне нельзя было убеждать студенток строить карьеру в науке, поскольку мормоны не жалуют работающих женщин. Более того, находились студентки, которые писали на меня жалобы, поскольку я, по их мнению, вела себя неподобающим женщине образом и подавала им плохой пример одним лишь тем, что учила их. И хотя мой предмет назывался «Гендерная социология», мне рекомендовали воздерживаться от провокационного слова «феминизм».

Вскоре оказалось, что я вернулась в Юту в разгар идеологической бури. Мормонские лидеры решили «приструнить» ученых за то, что они пишут или рассказывают с кафедры что-то такое, что противоречит религиозной доктрине. Например, одного антрополога отлучили от церкви, когда его исследования ДНК показали, что индейцы происходят от сибирских предков, а не от ближневосточных евреев, как считают мормоны. Все до единого преподаватели Университета Бригама Янга, от геологов до историков и искусствоведов, рисковали увольнением и изгнанием из общины, если вступали в противоречие с учением церкви. За пределами Юты никто этого и не замечал, вот и я из Массачусетса не заметила, но поверьте мне на слово, в моем родном штате это было у всех на устах.

Мой внутренний зануда-социолог был в восторге от конфликта между религией и наукой в стране мормонов. Прямо будто смотришь, как судят за ересь Галилея, открывшего, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Но ведь я всем хотела угодить, это у меня в характере, поэтому жаркие споры, разгоравшиеся повсюду, куда бы я ни пришла, были для меня просто адом. Точнее, седьмым кругом Дантова ада, где обретаются те, кого покарали за «насилье». Ошибки тех, кто стоит за правое дело

Пройдя шесть кругов ада, где наказывают за «несдержность», Данте наконец встречает души тех, кто творил зло целенаправленно. В отличие от «несдержных», которые не знали, что грешат, и никому не хотели ничего плохого, обитатели седьмого круга стремились сеять смерть и разрушение, потому что это весело и интересно.

В седьмом круге Дантова ада кровь течет рекой – буквально. Эта река кипит, и некоторые «осквернившие себя насильем» обречены вариться в ней, а кентавры пускают в них стрелы. Некоторые превратились в деревья, которые неустанно терзают гарпии. Есть и такие, кто носится по обжигающему песку под огненным дождем. Все эти ужасы, как и все остальное, что происходит в Дантовом аду, – это «контрапассо», муки, напоминающие те грехи, которые они карают. В седьмом круге на грешников постоянно нападают, поскольку акт нападения с единственной целью причинить страдания и разрушения и есть суть любого насилия.