Лев тоже увидел движения Мгонамбы и остановился. Величественно поглядел назад. Оттуда гремели там-тамы, хотя никого уже не было видно. Царь зверей понял, что попал в засаду, и издал рык угрозы и отчаяния, от которого у миссис Винески похолодела спина под белой блузкой. Новел поднял полуавтоматический карабин, прицелился. Потом вспомнил, что надо снять оружие с предохранителя. Снял. Потом вспомнил, что надо дослать патрон. Передернул затвор. Лев подошел совсем близко. Его можно было уже не только видеть, но и обонять.

Мгонамба звонко щелкнул пальцами. Но никто не решался стрелять. Тогда охотник сказал: "Поднимите стволы в небо". И, перепрыгнув через барьер, пошел в сторону загнанного зверя. Мгонамба двигался странными шагами, резко вскидывая босые черные ноги с розовыми подошвами, как бы перепархивал по воздуху, и в то же время, не отрываясь от земли. Логика и траектория его движения были абсолютно непредсказуемы. Только что он был в одном месте и вдруг уже оказывался совершенно в ином. Лев издал совсем уж громоподобный рык и устремился на охотника, все ускоряя бег. Он отбросил свою гордость и тоже двигался зигзагообразно, непрогнозируемыми скачками - то в один бок, то в другой. Эта игра должна окончиться смертью одного из ее участников. Кто выйдет победителем, угадать было невозможно. Слишком уж равны были силы.

Вдруг из травы, из дальнего тыла, выскочил долго отсутствовавший господин Кирьякидис. Он выстрелил в льва, но почему-то чуть не попал в главного охотника. Пуля взметнула фонтанчик пыли и ошметки травы возле самых его ног. Мгонамба присел на корточки, не удержался и почти упал на спину. И хорошо, что так случилось, потому что лев в это время прыгнул. И промахнулся. Упал, царапая когтями землю, вырывая клочьями траву. Вывернулся, напрягая мускулы, вскочил, но Мгонамба уже находился в боевой стойке. Просвистело пущенное копье и ударила зверя в грудь. Удар был столь силен, что вслед за острием древко копья ушло на полфута внутрь тела. Лев рухнул на бок и мгновенно издох, не мучаясь.

– Сэр, вы, кажется, чуть-чуть в меня не попали?
– укоризненно сказал Мгонамба господину Кирьякидису.
– Когда охотник выходит один на поединок со зверем, остальные ружья должны смотреть в небо. Таков закон охоты.

– Приношу свои извинения, мистер э-э Мго-мго... э-э.. тьфу, черт! Да что уж там, промазал немного...

– Хватит лгать и притворяться, мистер Как-вас-там? Нам все известно.

– Что вы такое несете, мадам?! Перегрелись на солнце?

– Что слышали, сэр!
– вступился мальчик за мать.
– Мы все про вас знаем. Никакой вы не грек и не господин Кирьякидис... а подручный мистера Паркера. Вот так!

– Что за вздор несет этот сосунок?
– обвиняемый повторялся, что было явным признаком сильного волнения и утраты контроля над собой.
– Я никогда не был подручным ни у кого, тем более, у мистера говнюка Паркера! Я Грегор Дадоб! Работаю только на себя.

– А откуда вы тогда знаете про Паркера?
– спросила, прищурившись, прозорливая женщина.

– Чего я знаю?

– Что он говнюк... Прости, Малк, мамочка нехорошо выразилась...

– Да кто ж его не знает, этого балаганщика... Но дел с ним я никаких не имею.

– А нам кажется, что имеете. И потому вы намеренно стреляли в мистера Мгонамба, - добил противника Новел!

– Да зачем мне это надо!?!

– Чтобы лев растерзал нас. А вы спокойненько получили бы за это свои два "лимона"...

– Что за дичь вы несе... Лимоны какие-то... Я не ем лимонов, у меня повышенная кислотность... Но как вы узнали, черт возьми?!

– Прослушка, - небрежно сказал Малк.

– Что? Вы прослушивали мой номер?

– Нет, только телефон, - Малк показал свой универсальный вуки-буки, с которым нигде не расставался.
– Здесь все записано. Вы попались, сэр. Хотите послушать?.. На суде это будет стопудовая улика.

– Да как вы посмели нарушить мои гражданские права!

Малк облегченно вздохнул и убрал липовую улику подальше.

– А как же с нашими правами?
– вскипела Эмилия Винески, стараясь увести противника еще дальше.
– Мы бросаем дом, летим в какую-то ужасную дыру... Простите, мистер Мгонамба. Вы абориген, вам не понять, как нас тут донимает жара и мухи. Мы привыкли к постоянной температуре и отсутствию вредных насекомых...
– Миссис Винески раскраснелась, ей было дурно, она развязала завязки соломенной шляпы, сняла ее и стала обмахиваться как веером и отгонять назойливых мошек.
– Потом на нас напускают львов... травят дикими зверями, как первых христиан...