Ей вдруг смертельно хотелось услышать от Лихо – «Да. Врёт». Хотелось, чтобы только один её друг оказался подлецом.

Но Лихо сглотнул и отвёл глаза.

Кулак Гориславы впечатался ему в скулу. Лихо пошатнулся, по губам потекла кровь, которая в лунном полумраке показалась чёрной.

– Эй! – Захар схватил Гориславу за локоть. – Чего творишь! Не буянь!!

Но Горислава опустила руку сама. Гнев, бешеный гнев, с которым она избивала Мала, не возвращался. Она смотрела, как её бывший друг выплёвывает выбитый зуб, и чувствовала только боль.

– Не друг ты мне больше, – выдавила она. – Не друг….

Она развернулась и, пошатываясь, пошла прочь.

Ей снилось, что она падала и падала в тёмную бездну. Иногда глубоко внизу вспыхивал огонёк – но не рыжим пламенем, не алыми прожилками, а жёлтовато-зелёным, гнилым огнём.

Потом она поняла, что это не огонёк – это огромный, как озеро, змеиный глаз. Он приблизился – мгновенно и неотвратимо, раскрылась гигантская пасть, и зубы величиной с горы сомкнулись над Гориславой…

…Змеиня очнулась. И тупо уставилась на незнакомый потолок.

«Мне стоит прекратить приходить в себя избитой и в незнакомом месте», – мрачно подумала она. Отлупили её знатно: болело везде и ещё в паре мест. Поморщившись, она села на набитом соломой тюфяке, скинув плащ, которым была прикрыта. В прошлый раз это была заброшенная мельница, сейчас – какая-то лачуга с единственным окном, колченогим столом и стулом. Найдя взглядом свои вещи – аккуратно сложены в углу – Горислава с облегчением вздохнула и потянулась к кувшину, заботливо поставленному неподалёку от постели. Она пила медленно и жадно, роняя капли воды на рубаху.

– Уже пришла в себя? – услышав незнакомый мужской голос, Горислава мгновенно оторвалась от кувшина и напряглась. У входа в лачугу стоял монах – немолодой, с добрыми морщинками у глаз. Чем-то он напоминал отца Лавра.

Но Гориславу морщинками было не обмануть.

– Где Купава?– спросила она, глядя исподлобья. Воображение рисовало жуткие картины, как монахи протыкают несчастную русалку копьями, или, связав, подвешивают над костром. Последователи Пресветлого Финиста ненавидели нежить и тех, кто молился старым богам, а Купава была и тем и другим.

– Здесь я!– зазвенел голос Купавы снаружи.– Отец Варфоломей – я принесла воды, как и обещалась!

Она влетела в лачугу, и, бухнув ведро на пол, кинулась к Гориславе.

– Горька!– упав рядом на колени, она обняла её за плечи, и змеиня охнула от боли. – Живая! Я уж боялась, что ты не очнёшься!

– Вот только не надо меня пытаться добить, – проворчала Горислава, обнимая русалку в ответ. – Где мы?

– Около монастыря, – сказала Купава. – Это у них я укра… Одолжила лодку, – она виновато посмотрела на отца Варфоломея, заправляя светлую прядь за ухо. – Тогда и заприметила эту лачужку. Принесла тебя сюда…

– А я с утра увидел, что в окне горит огонь, и зашёл полюбопытствовать, – монах присел на скамью. – Этот дом брат Еремей построил, любил порыбачить в одиночестве. Только его не стало прошлой зимой, я уж испугался, что он упырём вернулся… – он добродушно усмехнулся в усы. – Но нашёл двух измученных девчушек, которые спасались от разбойников.

– В монастыре только вы о нас знаете? – хмуро спросила Горислава. События последних дней добавили ей подозрительности, а со служителями Финиста отношения у неё всегда были сложные.

– Только я. Зачем рассказывать другим? – пожал плечами монах. – На разбойниц вы не похожи. А даже если на самом деле разбойницы – пусть Финист вас судит… Для меня вы просто две беглянки, которым нужна крыша над головой и время чтобы залечить раны.

– Спасибо огромное, отец Варфоломей! – Купава низко поклонилась монаху, и чувствительно ткнула Гориславу в бок.

– Спасибо,– пробурчала Горислава.

– Да не за что. Я немного еды с трапезной вам принёс. Когда хорошо ешь, быстрее поправляешься, – он положил на стол узелок. – Пойду я. Лечи старшую, малая, – перед тем, как уйти, он потрепал Купаву по голове, и та ответила ему своей чудной улыбкой.

Когда дверь за ним закрылась, они некоторое время молчали. Горислава понятия не имела, что говорить. Первой нарушила молчание Купава:

– Горька…

И Горислава обняла её за плечи, уткнувшись в плечо.

– Прости,– прошептала она.

– За что?!

– За… За всё. Что я втянула тебя в это… Что тебе пришлось всё это пережить… Я должна была защитить… Я приношу несчастья всем, с кем связана…

– Горька, ты чего несёшь?! В чём ты виновата? – Купава вырвалась из объятий и, схватив за плечи, посмотрела змеине прямо в глаза. – Не ты ж меня в заложники разбойникам отдала! Так и я могу сказать, что я виновата, что дала себя похитить!