О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 1
вернуться

Стрыйковский Мацей
Шрифт:

Этого Мендога Литва недальновидно и глупо в своих летописях не вспоминает, ибо был он первым коронованным из столицы папской литовским королем и более деятельным нежели все предки свои. А Литва в сказочных писаниях одно только о нем говорит: «Княжил-де Рингольт на Литве и Новогродке «много лет и потом умер, говорят немногие, что трех сыновей после русской битвы сделал, да непонятно какая судьба его трех сыновей была.

Мендог, или Мендольфус, Рингольтович, великий князь, а потом король литовский, жмудский и новгородский в году от Рождества Христова 1240. Sесundum сrоiniсоrum Prusiaе, Crоmеri, Miесhоvii еtс. Asеrtiоnis

Рингольт на государстве сына Мендога оставил, Тот войска литовские на Русь отправил, Племянники его были над ними гетманы: Товчивил, Викинт, Эрдвид, жмудские господа. Эти Марсом кровавым русских князей укротили, Смоленск, Полоцк, Друцк, Витебск Литве возвратили. Укрепили мечом государства свои, Не выпуская ради отчизны тяжелого оружия. Товчивил в полоцком княжестве правил, Эрдзивил смоленскую волость и часть друцкой взял, Довмонт Утяну держал, Тройнат – жмудское княжество, Викинт Лифляндию под немцами тревожил [125v] Мендог на Новогродке правил монархией, Но совершил ошибку из-за своих амбиций, Ибо родственников своих приказал обезглавить из– за хитрости государственной, Над племянниками тоже хотел учинить тиранство. Потому Товчивил, Викинт, Эрдзивил бежали В Киев, дабы там здоровье сохранить, А Данило, монарх русский, потом с ними Разорял Литву жестоко с пригородами новгородскими, Жажда войны взяла верх, воспламенила Мендога Жажда, из-за которой пали большие королевства. Пока всогласии жили, на своем стоя, Немцев и Русь били, границы расширяя. А тут бедную Литву общая ждет тревога, Викинт лигу с Лифлянтамизаключил против Мендога. Товчивил тоже Полоцкую Русь вооруженную собрал, Этот – немцев, этот русаков на Литву повел. Мендог, видя их вооруженную, воинственную силу И волости опустошенные отчизны своей милой, Из Литвы и Жмуди собрал рыцарство опытное И уезды построил, в войска рассчитанные. Так повел на Браславское озеро глубокое, При котором распростерлось поле широкое, Где ни холмиков, ни рвов не было, Только редкие дубравы стояли вокруг. На этом поле лагерь разбили, Немцы с Викинтом презрительно перед ними корчились. Рейтеров на конях фризийских Генрих, мастер, вел, И Товчивила с Русью во главе поставил. Трубы знак начала встречи дали И кусок Марса возник тут уже вспыльчивого. И Мендог построив свое войско строем, Произнес короткую речь, к ним обращенную, на родном языке: [126] «Мужи, товарищи и рыцари мои! Сейчас на вашем лишь мужестве земля родная держится, Которую вы лишь с малой надеждой видите И немцы высокомерные над нами смеются. Уже неприятели перед вами гарцуют, Уже ваши дворы рушат и села жгут, Уже к нам приближаются, гибелью нам угрожая, И отчизну милейшую мечом тревожа. Потому покажите сейчас непобедимую силу, За свободу, за богов, жен, деток милых!» Так сказал, и потом сам с саблей вперед пошел, Дабы этим войскам своим сердце в бою всколыхнуть. В то время немцы с Русью боевым строятся порядком, Литва им навстречу идет со страшным криком. Немцы оружием превосходят,Литва же – ловкостью. Так равная с обеих сторон разгорелась битва. Земля дрожит, и небо разрывается от крика. Раненые стонут, кони ржут, грохот оружия. Свистящие стрелы, как дождь, из кривых луков летят, Эти из арбалетов стрелы с железными наконечниками, а те из пращ камни метают. И когда Жмудь сломила правый фланг крестоносцев, Только начался бой суровый, громыхающий и кровавый. Лифлянты удирают вместе с Русью по грязи, Потопом их сегодня Браславское озеро прослыло. Второй раз Викинт с немцами хотел Мендога изгнать, Обещая за помощь жмудский край ему отдать. Но Мендог смело победил его троекратно, Лифляндских и прусских рыцарей сильно побил. Данилу, русскому монарху, противостоял, Волынь поразорял и на Руси большую добычу получил. На польское Мазовше частые казацкие набеги совершал, Из добжинских и куявских земель добычу приводил. [126v] А когда крестоносцы Литву силой не покорили, Мендога из государства изгнать желая, так его обманули: «Окрестись, и мы тебе подарим корону От папы, и дай нам твое государство в оборону». Так им отписал Литву со Жмудью, Курляндией, И Подляшьем, где ятвяги жили с вейсенсами, Дабы ими прусский мастер из Германии правил, Чтобы его окрестил и часто при необходимости спасал. Дал им роспись письменную, как хотели, Мастер с ним вечную лигу, хитрый, заключил. К Иннокентию, папе, отправил Послов своих, к которым мастер своих людей приставил, Подтверждая, что в веру покрестился Христову, Потому просил корону на королевство новое. Не заставил долго папа себя просить, ибо ему было мило, Что столь большое и славное государствопокрестилось. Потому сразу же корону изготовил и в Риме освятил, И легатам своим осторожно ее нести поручил. Так его по воле папы короновали В Кернове и литовским королем назвали. Гемдерик, легат, на него корону с иными регалиями возложил Епископы с рижским, с дерптским, с крестоносцами прусскими. К гербу его крест добавили со щитом ордена своего. Там бы увидел немцев победу празднующих, Думали, что предательством Литву добыли. Одевают одежды праздничные и, шпаги вверх вознося, ходят, Dastiсht ung Litaw кричат, как своими командуют. Другие боярские свободные доходы уважают, И десятину в делах наименьших считают. Замки примеряют, Литва им кланяется, И кнехт в полотняном фартуке как пава ступает.[127] Тут же, оттого что все новое привлекает, Литва, будучи к принятию веры готова, Костелы по римскому образцу в волостях строит И, немцам подражая, с идолами своими расправляется Витус, немец, епископом литовским избранный, В Кернове первую столицу основал. Благодаря ему множество господ литовских покрестилось. Но Менфольфу вера гнусная надоела, И когда понял, что был разыгран и обманут, Презрел крест и корону – и немцев грабит. Ибо Жмудь с курляндцами крестоносцев побили Под Кролевцом, где пленных с сокровищами взяли. Сам же Мендог под Люблин с силами большими пошел, Город сжег и волость поразорял вокруг всю. Потом этот король литовский Литву, Жмудь с пруссами, с ятвягами Тридцать тысяч собрал. С этим войском огнем и мечом Мазовше опустошил, Плоцк взял, села, города, вокруг разворошил. Оттуда в Пруссию придя, крестоносцев завоевал. И немцам за корону саблей лбы чертил. Села, города, которые немцы построили, Пожег, едва замки оборонить сумели Немцев сек, не желая в плен их брать, Только имущество с добычей за собой угоняя. Когда замок Каршовин немцы строили, Литва, Жмудь и Пруссия на них собрались, Над Дурней в Курляндии крестоносцев встретили. Часть их побили, часть в болота грязные загнали. Каршовин, Герцбурк взяв, немцев побили всех Старших, взяв сокровища их, лишали имущества. Там Генрих Горсинус, мастер, с войском пал, А мастер прусский, раненный, едва бежал.[127v] Кролевец осадив, штурмовали его жестоко, И на Преголе мастерски мост построил, Где крестоносцы многих со стен сбрасывали, Так все вокруг сожгли и назад вернулись.

По этой причине и благодаря победе Мендога, короля литовского, взволнованные пруссы крещенные, бросив веру принятую, вновь к идолопоклонству вернулись, и в сочельник святого Матеуша, в году 1260, избрав себе князем некоего Глапина, всех христиан и жрецов жестоко убили, костелы сожгли, святости попрали, посуду и одежду святую разодрали и ограбили.

Потом, в 1261 году, войско христианское из королевства польского и Германии вместе с крестоносцами вторглось в Пруссию, в Натангинский уезд в день очищения Девы Марии, желая язычников искоренить, и когда передовые части уже вошли, остаток войска при обозе и снаряжении военном оставили. Их язычники с помощью шпионов без труда победили и побили, и уверенные в своих силах, на большое христианское войско ударили. Когда мужественно встретились, странная война с обеих сторон началась, и по каре божьей язычники победу одержали. Там важный рыцарь Шибусколь, граф из Витена, и второй, граф из Рейдера, мужественно били языческие войска и вместе со множеством немецкого рыцарства дворянского полегли. И когда богам своим обычные жертвы за победу приносили, Рогаза, дворянина магдербургского, после метания [128] жребия живого, с конем, на котором сидел, с оружием сожгли. Потом граф из Барбоген с новым войском на помощь побитым христианам на землю самбийскую и жмудскую пришел, огнем и мечом ее опустошил, с ним Самбесы и Жмудь встретились в день святой Ягнешки, и самого графа взяли в плен и войско его победили. Потом замки крестоносцев: Гельсберг, Кручборк, Кенигсберг и Бранештейн, – после долгой осады взяли.

Когда мазовецкий князь Семовит в Яздове Жил, то Русь с Литвой, дружные кумовья, на разбой Пришли вероломно своей казацкой дорогой, Князя неожиданно окружили тревогой. Убил его русский князь Свамир, звериной суровости, А Мендог с Литвой, по-другому на это смотря, Сына его, Конрада, живым оставил, Которого на выкуп в том жегоду отдали. Так из Яздова в Мазовше пустили отряды, Сурово его поразоряли до куявской границы. И когда мазуры у села Длугоседли Смело обороняться стали, бой в малом числе свели. «Зачем сюда явился, русский», – крича, бьются мазуры, Но русские победили их количеством. Литовцы их добили, и так и ушли с добычей, И Мендог добычей делился с боярами своими. Третий раз с тем же Сварномобъединив силы Волость, о, бедное Мазовше, жестоко поразорял твою. Лович сжег, Сохачев, Варшаву И в полях цехановских одолел рыцарство кровавое. [128v] Этот основательно выбился из обычной дани Руси, Что до этого Литва, что сегодня Русь Литве дать должна. Литва веники и лык Руси отдавала, За это от Руси золото, серебро, иконы брала. Отплатился им этот хруст, мужество тогда проявили, И себя, и потомков от неволи избавили. Страхом соседями мужественно правили, И отчизну поступками своими защищали. И хотя язычники блудливые Боролись с соседними христианами, Но то прощает их вину за убийства, Так как не из-за веры эти бои вели, Но боролись за отчизну, свободу милую, Расширение государства и безопасность. Хотели богов своих и веру, Которую получили от предков, и обычаи старые, Однако в этом мало кривили, ибо не понимали, Лишь бы хорошо делать, так о себе мнили. Давайте оставим веру в покое, давайте говорить о войне, И узнаешь, как поступали мужественно и пристойно.

Стройнат или Тройната, племянник Мендольфа, князь литовский и жмудский 1263 г

И когда Менфольф со Сварном русским Польше вредили, Господь бог, желая ее от этой беды избавить, Посеял внутреннюю вражду между Русью и Литвой, Что дома друг с другом боролись. Мендольф с Романом, князем надбрамским, начал войну За земли над Днепром щедрые [129] И вскоре в ничто все силы литовские обратил. Стройнат, племянник, во сне Мендольфа удушил. Руклю с Репикасой, сыновей его, убил. Так овладел Жмудью и столицей княжества литовского. Третий сын, что был монахом, как только услышал это, Бежал в Пинск, где долго на Руси сидел. Стройнат, желая показать свое мужество, Вместе с литовцами вторгся в мазовецкое княжество. Черненскую землю с огнем и мечом прошел, Ожимов, замок, взял и народ там побил. Потом же Товчивила, родного брата, Что полоцким княжеством владел, убил в том же году. Но странна не долго стоит, кровью собственной залитая, Гибнет, гибнут сокровища его, ненавистью добытые. Ибо Войселк, сын Мендога, что был русским монахом, Желая за отца отомстить и воздать око за око, Помирился с Тройнатой, жил с ним вместе, Но рана сердечная жгла его вечно. Когда однажды поехал с Тройнатой за Неман на охоту, В лесу его сзади ударил, что у того мозг вывалился Бежал потом во Вровск, монастырь свой, А господа с боярами послали за ним, Благоволя, сказав, что убил тирана, Дружно провозгласили его, как наследника, господином Сняли с нгео монашескую одежду. Плащ златоголовый, Цепь и колпак жемчужный на него надели.

Войсельк или Волстыник, сын Миндога, будучи первым монахом русского ордена из вроского монастыря, который сам основал, как Казимир Первый польский, на княжество литовское родное вступил [129v]

Войсельк, из монастыря на княжество избранный, Правил мужественно Жмудью, Литвой и новогродцами. В греческом ордене, в который смолоду вступил, пребывать продолжал И многих литовцев, язычников к тому приобщил. Оттого множество их крестилось, по примеру князя Иные с идолами продолжали жизнь звериную. Издавна в Литве церковь христианская множилась, Особенно греческий, хоть его злой черт тревожил. Не всех за Русь считай, по вере, Много есть и поляков в иноземной вере Но литовских домов, что к русской церкви склонялись И прекратили хвалу скоту, найдешь больше. Войсельк карал этих господ, Ибо были причиной убийства отца его. Так многих вырезал, другие бежали, А более заслуженные после них права получали. Потом Войсельк со Сварном русским Польшу разорял, И все волости аж по Ильжу поразорял. Лифляндских рыцарей также прогнал аж за Двину И жмудскую землю обезопасил от пруссов. Затем, русскими государствами хотел дальшеовладеть И по Владимир рубеж обосновать законный. Лев Владимирский, не желая с ним кровавой войны, Предательством хотел поступок учинить. Когда Войсельк во Вроском монастыре пребывал, Князь галицкий Васильк к нему прибежал, И с ним Сварно Дроицкий, челом от имени Льва били, И на переговоры о границе приглашали.[130] Войсельк, предательства не ждя, приехал на переговоры, Где между собой пакты подписали бы новые. Там их князь-немчин Маркольт вельможно угощал, Во Владимире и всем князьям дал дары. Войсельк в монастыре Михаила Великого остановился, Когда Лев к нему пришел с умыслом хитрым. И, тайно с ним встретясь, убил его предательски, Там же, в том монастыре погребен был с плачем. Этим оборвалась линия Палемонова Из Колумнов, а другая от Дорспрунгов, Из Китауруса, так же от римлян идущая, Где своим успехом из благородных князей истока. Так когда владимирский князь Войселька убил, Великую славу у всей Руси приобрел. Львов по своему имени с замками основал, От Дрогичина до Галича вельможно правил. То был Лев, сын Данилы, короля русского, Который был коронован из столицы папской, Ибо Русь в римскую веру должен был окрестить, Так обещал. Но, королем став, отрекся и солгал.

В году от Рождества Христова 1240, как Меховский пишет, fоl. 142, Данило, князь киевский и дрогичинский, будучи самым могущественным на Руси, послал на консилиум в Люгдуны, прося папу римского, дабы короновал его на русское королевство, обещая ему римскую веру христианскую, отступив от греческой, навсегда принять, вместе со всеми землями и столице римской послушным быть. Папа, увидев в этом дело полезное и великое, [130v] послал к Описа. Тот, приехав в Киев в 1246году, Дан илу с большой помпой и церемониями надлежащими на королевство русское помазал, посадил и короновал. Польские епископы отсоветовать хотели, говоря, что это ошибкой было бы из-за непостоянства и хитрости Данилы. Так потом и получилось, ибо, корону получив, королем всей Руси титуловавшись, в греческой вере, римской пренебрегая, остался. Услышав об этом, Инокентий IV, папа, в 1253году упомянутого Описа из Мезана, легата апостольского столицы, послал к нему; тот, взяв с собой Прандоту [187] , епископа краковского, и других епископов польских, вновь в Дрогичине Даниила на королевство русское короновал и взял от него клятву, что, простившись с обычаем греческим, он сам и весь народ русский будет костелу римскому верно и искренне служить.

187

Прандота – Прандота из Бялачева, епископ краковский.

Умер в 1266 г .

Меховский пишет, fоl. 161, сap. 53, что умер потом Даниил, упомянутый король русский, которого история апостатой из-за непостоянства в вере зовут, в году от Рождества Христова 1256, оставив после себя двух сыновей: упомянутого Льва, который Войселька, князя литовского, убил, и Романа, который с русским войском пришел на помощь к Болеславу Стыдливому, монарху польскому, против Казимира, князя куявского, и потом в сыновьях даниловых титул королевства русского утратился [131].

Так при Мендоге в Литве уже королевство было, И при Данииле на Руси, чем хвастаться мило. Потомкам достоинства их в Литве известны, Чтобы корону [188] взяли, им еще кланялись, Ибо ее и Витольту добровольно давал Зыгмунт, римский король [189] , что сам папа признавал. И что иные за подарок покупали золотой, То Литве даром давалось из-за мужества. А кто тому не верит, пусть сам читает, В польских, русских, инфляндскихлетописях роется И в русскихлетописях, в московских хрониках, Кромер, Меховчик шире говорят об их приготовлениях.

188

Уорону – Мацей Стрыковский вспоминает тут попытку получить корону со стороны Витольда в 1429 на съезде в Луцке.

189

Зыгмунт, римский король – Зыгмунт Люксембург, король венгерский 1387, немецкий 1410, чешский 1420, с 1433 – император. Умер в 1437.