О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 1
вернуться

Стрыйковский Мацей
Шрифт:

Гедзимин или Гедимин, избранный на Великое княжество Литовское, Жмудское, Русское, Подляшское и Волынское в Кернове в году от Рождества Христова 1300, при котором Вацлав, чешский король, в Кракове на королевство польское, изгнав Локетка, был коронован [145v]

Гедимин, благодаря остроумию его и мужеству врожденному, На литовское государство был в согласии возведен В Кернове, где его шапкой короновали Господней и вместе со всей властью меч предоставили. И, утвердив внутренний мир до определенной степени И отправив суды над подданными своими, Границы со всех сторон мужественно укрепил, Князей русских, часть уговором, часть мечом заставил подчиниться. Прусским, лифляндским немцам часто сопротивлялся, Немец – в Литве, литовец в Пруссии добычу отбирал, Разная фортуна почти на час каждый, Постоянно встречались друг с другом на своей земле.

В том же году крестоносцы лифляндские, сговорившись, мастера своего, Яна Аверина, архиепископа рижского, основателя ордена, вопреки закону, взяли в плен, оттого, что не позволил им Ригу, столицу, занять и граждан затем поработить. После этого начались суровые внутренние войны архиепископа и рижан с орденом крестоносцев, Литва, Инфляндии в мире жила. В Польше в то время Вацлав, король чешский, с Владиславом Локетком внутренние войны за королевство вели. Услышав об этом, русские князья, соединившись с Литвой, и внезапно, неожиданно, в сендомирскую землю вторглись, и ее вдоль и поперек разорив, большой плен людей и имущества один – на Русь, второй в Литву увели.

В том же году, когда умер Людвиг Сыппен, прусский мастер, Эльвиг Дольбах, граф из Дуринга, на его место вступил, но тоже в скором времени умер, а крестоносцы Конрада Зака мастером избрали.

Так, когда в Польше Локетек с Вацлавом ссорились, Рижане с крестоносцами в Лифляндии бились, [146] Гедимин на них вырывался войной разбойничьей, с угла разметая, И рижанам мир за деньги даря. Но его люди Пруссию вдоль и поперек поразоряли, Однако, когда с пленом возвращались, немцы их накрыли, Комтур из Бранденбургаих в лесу догнал, Всех (едва трое ушли) втрясине разгромил. Драйколик, в то время большой литовский господин, Отдал немцам Онкаим, замок и снаряжение большое, Сам покрестился и других бояр принудил к этому, Чтобы они к духу пристали святому. В это время множество татар с гор кавказских Пришло и в государствах осело азиатских, С Туркмании, стране царства скифского, Отчего турками названы по месту родному. С сараценами Махметов орден сразу основали, Потом Отомана королем себе взяли. Тот, будучи холопом из народа, укрепил свою страну В Азии, откуда сегодня суровое турецкое тиранство. Литва, когда в Пруссии с немцами не дрались, Шесть тысяч добжинскую землю завоевала. Поляки их гнали, но Литва с добычей В леса густые сбежала, как в надежное место, И сразу же в кульменский край без промедления вторглись. Крестоносцы их вместе с добычей, прежде чем те ушли, перехватили, С криками внезапными битву затеяли, Плен отбили, а Литва в леса сбежала. Русаки нескольколет Люблин держали, Сендомиряне на них с войском выступили. Русь с Литвой, с татарами из замка выскочили, Желая полякам воспротивиться, бой с ними затеяли, Полякам за свое бились, потому с сильным криком Ударили на русаков кривым строем, Победили их и строй татар вспороли, И Люблин из чужих рук своим мужеством отняли [146v].

Поход большого войска крестоносцев на Литву зимой 1303 г

Адольф, граф из Винтмиля, и с Гонберга, Вернер, И с войском рейнский князь Теодорих Эльнер Крестоносцам на помощь из Пруссии пришли. Сразу же вместе с мастером Заком войска привели в порядок. Разделив войска на две части, Пустили в Литву и Жмудь отряды. Литва им путь преградила, но, числом смятая Рассеялась, потому немцам была дорога открыта. Гартинский в Литве уезд Марсом благосклонным Поразорял, не слушая деток плачущих. Жмудь уничтожили, Кунасов, Ковно, Юрборк взяли И гетмана литовских войск, Гаштолда, схватили. Комтур из Кенигсбергас полученной добычей Медники на Жмуди осадил, после этого интригой Свитрыль, староста, был обманут и замок сдал предательски Немцы Литву посекли, вскочив в нее наблюдаемо Замок огнем уничтожили и, волости вокруг Разорив, оставили всех без имущества. И с добычей в Пруссию ушли из-за предательства Свиртила, Ведя за собой связанных литовских пленников. Жмудское княжество покорили И своих старост в замках оставили. Гедимин за Гаштолта послал им по соглашению Тридцать тысяч злотых, отложив месть.

О победе Гедимина над крестоносцами и освобождении Жмуди 1304 г. [147]

Гедимин, мстя за раны отчизны, Из Литвы, Руси и татар собрал войска. Так отправился к реке Зеймили С той стороны, что течет от Зеймов две мили. Крестоносцы во главе с мастером со всеми силами, И, получив помощь от рейха и Инфляндии, Жмудь в середине поставили, ибо ей не верили. И над рекой валом мощным обсыпались. Было поле широкое, на котором бы смело Тысячи вооруженные в строй могли бы встать, Не тронутые ни плугом, ни серпом кривым. На этом Литва стояла, у ручья быстрого, Досадная гора же столпом живым против них стала, Ее вода и густые леса окружали. Где зубров и медведей пастбища были, На этой шатры с лагерями немецкими стояли. Стрельбой наносили ущерб войску гедиминову. Пуская в них литые пули из винтовок вулкановых. Гедимин сам на коне, осматривая поле боя, Летал как на Пегасе, что имел крылья. Сначала Гедимин начал строить татар, Во главе кривым строем по их обычаю старому, Как бы полумесяц, а русаков по флангам Поставил, от татар на восемь шагов. Из Литвы на правое крыло войска усиливающие Строил, при этом сам занимал место безопасное. Так всех построив, объехал их вокруг, И потом к ним речь обратил веселую: «Бояре мои благородные и мужественные рыцари, Вижу, что на вас не висят родные панцири. Но зная, что слова не добавят вам сил, Вижу: есть у вас желание свободу защищать. [147v] Однако, тут видите неприятелей спесивых, Верящих в свою силу и в твердые кирасы. Которые хотят у вас родину отобрать и свободу, И нас с потомками в неволи угнетать суровой. Видите, что ваших братьев, Жмудь, схватили, И сейчас над нашей шеей мечом замахнулись. Дабы нас в путах в суровую неволю увести, И ваше имущество забрать, Видите, что уже ваши села огнем жгут, Плен берут, дворы милые с фольварками разоряют, Чего хотим? Или победить, Или умереть, и славу получить за мужество. Железом же, железом здесь проложить дорогу! Нужно мощью на мощь ответить и победить опасность. Вам приказываю, дабы стояли, Во имя славы вашей и ваших предков. Помня, что рукой своей отчизну защищаете, Свободы, жен, детей. Богатство, славу, честь и имения, Отец, мать, брат от ваших сегодня зависят деяний. Если победим, возьмем славу вечную, И отчизну из этой опасности. А если поддадимся, то где же мы сможем укрыться Свяжет нас гордый немец и убьет. Если не хватит сил защититься, бегство не поможет, Цели нашей войны от их целей отличаются. Мы за отчизну милую, за сладкую свободу сражаемся, Они жаждут нашу землю добыть. Определенно вам обещаю победу, Когда вижу ваше благородство, веру, слабость, мужество, И когда вспомню ваши дела, Когда в Германии с победой меч топили в крови!» [148]. Так сказал. И потом трубой велел дать знак войны, Сам среди войск ехал, шкурой лося вооруженный. Наставляет и просит, братьев зовет, Обещания, подарки, честь сулит. Немцы, посчитав битву выигранной, С азартом большим бросились на Литву с криками. Встретились с обеих сторон, сабли гремят и мечи, Оружия страшный гром, кони ржут и пот с мечей течет. Татары из лука град железный пускают, И стрелы перистые сверхулетят, свистят. Литва и Жмудь бой ведут длинными копьями, Немцы шпагой, тулихом, ружьем, мечом. Подкрепление из Литвы прибыло, Три звена пеших немцев конями раздавили. Жмудь, видя это, сразу же к Литве подалась, Чем немцам спесивым в строе сердце испортила. Феб к странам Атланта спешит, Дабы уставших коней сладким сном утешить. Звезды уже ночь черную на облака кладут, Когда Марсова после раздумий Литве кость упала, Ибо когда Жмудь в тыл немцев свою мощь обратила, Литва над лифлядцами и пруссами сразу же верх взяла. Мощь крестоносская над рекой Зеймилей полегла, Где кровь, перемешанная напополам с водой, бежала. Другие рассыпались по лесам и полям широким. Пешие, кнехты в горах укрывались высоких, Литва их за озеро Окмен гнала, Где остаток их войск рассеянных разгромили. Сегодня пахарь, поля там копая плугом кривым, Находит шлемы ржавые. Я сам был свидетелем живым. Ибо видел старое оружие, которое по сравнению с Сегодняшним, большое удивление бы вызвало. Вернул Гедимин замки свои мужеством И шел в земли прусские, желая завершить победу. [148v] Рагнет, Чилзен, замки, взял и Мемель разгромил, Плен большой добыв, Жмудь к Литве вернул.

Поход Гедимина на волынское, луцкое, киевское и другие русские княжества в году от Рождества Христова 1305

Так, когда Гедимину улыбался бог ласковый, И над немцами дал ему триумф со славой законный, Жмудь тоже из их рук вырвал, старост вспугнул, Крестоноских, что ни одного в Литве не осталось. Мечем от них границы свои оградил И мир кровавыми боями установил. Сразу с тем войском пошел на русские государства, Которые желали выйти из-под подданства. И когда Владимир, замок, с мастером осадил мощью, Сразу владимирский князь Владимир пришел с помощью Татарской, и встретились с Гедимином смело. Где с обеих сторон Литвы и Руси пало много. Но когда сам Владимир, князь, был убит в битве, Все его войско поклонилось Литве. И Гедимин на замок Владимир своего старосту Посадив, на Луцк пошел прямой дорогой. Лев, князь луцкий, услышав, что Владимир убит, И гонец Гедимина к нему прибежал, Войну объявляя, но битвы не начиная, В Брянск убежал к своему зятю, здоровье свое спасая. Волынцы, бояры и чернь, собрались, Ударили победителю Гедимину челом, Луцк, замок, ему сдали и все волости. Он их с лаской принял, остановив суровости,[149] И оттуда в Брест пошел, где войско отправил, И сам зимой в мире остался. И к пасхе собрал войско свое, Считая это удобным моментом для начала войны, Когда трава красивые одела наряды, И коням легко пищу земля щедрая давала, Пошел на Станислава, князя киевского, Взял Овруч, Житомир, замки его. Сразу же Станислав, киевский князь, свое государство Оповестил, дабы отбили нападение кровавое. Ольга переяславский тоже собрал свои силы, Лев луцкий, Роман брянский взялись за оружие. Так вчетвером против Гедимина, Неприятеля княжеств, шли вместе. Над Перной рекой, шесть миль от Киева стали И там с Гедимином встретились. Луцкий с фланга, киевский в центре, брянский с тыла Пришли, даже затмился воздух от пыли. Стрелы как дождь летят, и оружие об оружие звенит, Грохот, гул, крик, и уже убитый стонет. После этого Гедимин своих в полумесяц построил, Русь окружил и сердца князей пронзил. Рассыпались, по их телам Литва с криками бежит, Стрелы свистят, и трупов целое поле лежит. Другая часть русских войск в леса убежали, Где оборону себе нашли. Как ловец серну псом британским гонит, Или на крутых скалах стрелами их громит, Пугливые из ветвистой пущи выглядывают, И Марса, что такое Литве счастье дал, проклинают, Аполлон, их жалея, к золотой стреле Направил свою повозку, а Харон высокомерный ночь привел. [149v] Князь Лев Луцкий и Ольга Переяславский там убиты. Киевский с брянским удрали, не искушая судьбу. Гедимин с победой взял Киев с пригородами, Белгородок, Слеповрот, Канев с Черкассами, Путивль, лежащий за шестьдесят миль за Киевом, И северский край, медом и молоком щедрый. Брянск, Переяслав и все волынские получил города, За короткое время в литовские обратил доходы, В Киеве родственника Миндова поставил, Сам вернулся в Кернов с большимтриумфом, Где его народ, рукоплеща, поприветствовал, Как обычай велел, и «Ладо, Ладо» пропело. Так Миндов, литовец, в Киеве был князем, А Станислав, изгнанный, рязанскому князю Зятем стал, когда Ольгу, дочь его, В жены взял и рязанское с ней в приданое княжество.

Об основании старых Трок и Вильна

И Гедимин, отдыхая от военных забот, Из Кернова поехал на ловы по врожденному желанию. За Вилией в пяти милях понравился ему край здоровый, Там срубил Троки, замок столичный на равнине, Который озеро рыбное окружало. Подле этого замка город сразу же вырос, Туда Гедимин из Кернова двор свой перевел, И в Троках столицу великих князей основал. Потом, на охоту едучи, как обычно, с короткой минутой Отступил зверь от капищ Трок четыре мили. Где Вильна в Вилию шумным потоком впадает, И много всяких рыб из горных источников приводит.[150] Там охотники сети вокруг гор наставили, А другие с рогатинами и луками засели. Псов потом выпустили, и зверя в пущи встревожить, Лосей, зубров, оленей, медведей, лесных коз, Потом окруженных бьют, колют и стреляют. Крик, гул, рык, в горах и лесах раздаются, Гедимин из лука сам тура убил на горе, Которого за шкуру любил – большую драгоценность. Иного зверя хватит: серны ветроногие, Лоси, зубры и вепри суровые, с высунутым клыком, Навалены на возы. Затем ночь пришла И черные тучи с моря за собой привела. Гедимин из Трок выехал, на капищах ночевал, На лугу Свинторозе, ибо устал. Видел во сне сто волков, волком железным воющих, Спрашивал окружающих, что это был за знак? Лиздейко, что был найден в орлином гнезде, Вещатель, объяснил так оные видения: «Город здесь людный будет, со славой громкой». Тогда Гедимин основал там два замка чудесных. Волости оповещены, рубят густые леса, Что были лежбищами в те времена.[150v] Топоры о деревья стучат, осинуюсосну Секут, другие островерхую высокую ель. Те колоды с высоких гор вниз спускают, Другие щепистые дубы клином разбивают, Те выкапывают камни, другие их плечами. Двигают на фундамент для башен заложенных, Эти же строят стены, известь мешают другие, Подобны полету роя пчел, Когда там и там снуют, из цветов мед собирая, Или как муравьи, еду охотно пряча, О гнусной зиме помня, зерна больше размера, Чем сами, силы прикладывая, переносят через рвы. Ленивых на работу так тоже упражняя почти что, Около Вильна все делали очень собранно. Гедимин же обводит чертой город свой, Обозначая стены и где ворота закладывать, Для торгов и купечества рынки, И законы провозглашает мира и времени тревожного Лес потом темный посвятил богам домашним В том месте, где сегодня станок, громом вулкана, Ибо там ужей множество было, которых хвалили, И каждый в доме своем молоком их кормил. К тому же огонь вечный этим богам посвятил И жрецов поставил, чтобы всегда горел, Десятину со всех имуществ ввел. Так Вильно славный Гедимин основал. В том месте в замке, где сегодня костел Станиславу Построен, святому епископу, Стоял идол Перуна, которого хвалили, За то, что огнем был силен, также огнем его чтили, [151] И второй подле него, Земенник, бог земной, Даритель зерновых, тому лес посвятили темный. Гивойтис, третий идол, стоял в образе ужа, Образ этот ему дали за то, что давал здоровье. Огонь, который горел всегда, Знич называли, Каждый, кто мимо шел, должен был дров подкладывать. Деревья также за богов высоких почитали, Солнцу и месяцу жертвы приносили. А когда затмилось, что не видно солнца, То уже молитвам, жертвам нет конца. Говорили, что на нас бог света гневается. Также, когда месяц ночной не светился. Ужей, ящериц, змей за богов домашних Почитали, веря, что они здоровье давали. Каждый хозяин в своем доме их держал, Молоко, мед и пшеничный хлеб им жертвовал. И если бы кто обиду им нанес, Так сразу же был бы наказан, ибо его черт осудил. Также, всякий, кто бы в их доме не имел, там уже на всех Вещей не хватало в здоровье, на людях имущество. И в октябре месяце, когда заканчивали жатву, Праздник отмечали, для которого готовили пиво. Жертвы всякий богам своим приносили, И в течение недели с женами от этих жертв жили. Каждой еды по всем углам сперва метали, Walgi, o mus^u SDziewos, Ziemiennik – кричали. Также в поле зерновых не жали при меже, Оставляя это в пищу богам земным. Леля, Полеля и Ладона, богов, «Лелю, Лелю, Ладо моя, Лелю, Ладо!» Воспевали, с хлопаньем в ладоши девушек хоровод. [151v] Этот танец еще и сегодня, видим, берегут, С мая до июля с этим «Ладо» танцуют, «Ладо, Ладо», – напевая, святые также вечера На Руси идолов старых образцы Тела умерших с милейшим их имуществом жгли, Как выше уже сказал, медом их мыли. А что из нужды в роскошь идут, в дудки играли, В бубны стуча, вокруг капищ в танце скакали. Этот обычай еще Латвия в земле курляндской сохраняет, Когда приятель умрет, в шутку ему поют, Сам видел, с такими словами: «Уже иди отсюда, бедняга, Туда, где тебя злой немец обидеть не может». Русаки же умершим могилы насыпали В лесах, в полях, и на них камни ставили. Еще сегодня около Киева, Витебска, Канева, В Болгарии, в Тракии и где Москвы голова Видел холмы большие тех князей славных, Славянских, и Перуна хвалили с давних пор. А теми богами, которым в Литве в то время молились И как богам истинным честь воздавали, пренебрегали. Так в Жмуди и на Руси этих суеверий Следы остались, неверных поклонений. В Лаварысках еще иные ужей хвалят, И чары при обедах на листопад жгут. Но я от сути отошел, перечисляя этих идолов, Однако не мешает знать старых предков сословие, Которые Гедимин с Вильном сразу сам основал, Два замка и город над Вилией построил: Самый высокий – на Турьей Горе, где тура большого [152] Убил, из кирпича жженого и извести липкой, Нижний на Кривой, на месте, где огонь жгли Богам и трупы, отчего его Кривым назвали. Поселение народ вокруг заселил, И господа свои дворы воздвигли весело. И от Вильны Вильном его Гедимин назвал, Где, из Трок столицу перенеся, вельможно правил.

О славной фамилии Остыков и Радзивиллов

Этот Лиздейко с мудростью пришел в наивысшее состояние И за то, что правил Вильном, Радзивиллом назван. Этот имел сына Остыка, который потом великим Маршаллом был литовским с прилагаемыми регалиями всеми. Остык сына именем отцовским именовал – Радзивиллом, дабы деду во всем наследовал. Так от Остыка суть Радзивиллы, Деятельные, деятельного предка славные сыновья. Радзивилл Остыкович – такой титул имели И три трубы, родной герб, употребляли Оттого, что их предок был со своей собственной добродетели, Так они достоинствамиукрашают все регалии. После княжеских орлов в гербе получили, Правы орлы, гнезда своего не предали. Есть ли от Лиздейка или Гердзивилла Остык с Радзивиллами, мнений здесь много Ибо если из совета мудрого, этим мудрый каждый. Если из Гердзивила, то мужественен каждый, Хоть и Радзивилами, тоже плохих любят бить Отчизны неприятелей, и чел своих не кроют,[152v] Как из коня троянского, мужественные гетманы Из их рода выходят, епископы, благородные сенаторы, То же найдешь и в Остыках, что предков своих путем Ходили, украшая свой дом образцом благородной деятельности. Так Лиздейко в язычестве епископ виленский, А Остык, сын его, был маршаллом земским, Гаштольт первым воеводой был избран, После него Радзивиллу был этот пост дан. К слову возвращаюсь к Гедимину благородному, Когда услышал о распрях в польском королевстве, Послал войска, Завишин, Калиш поразорял, Люд избил, обобрал, Мазовше, назад возвращаясь, пожег. В том же году прусский мастер Генрихгромил Литву И получил Гартынь, замок, хитростью, не битвой, В темноте прошел в открытые ворота, посек всех, Город сжег, уезд поразорял, увел плен с добычей