О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 1
вернуться

Стрыйковский Мацей
Шрифт:

Об обороне и о смерти литовцев, красивых и памяти достойных, на замке Пуллен

Тогда же марграф в Пруссию пришел бранденбургский, И графы: наменский, ренский, ноенбургский На помощь своим крестоносцам и на святую войну Строили на Литву войска свои. Осадил Пуллен, замок, в котором заперлась Литва, дабы их эта внезапная напасть не сожрала. [171] Мужей было четыре тысячи, кроме жен и детей, Там же сокровища, имущество, что оборонять мило. Мужественно долгое время защищались, И немцы регулярно из пушек стену ломали, Множество кнехтов под стенами в трех штурмах пало, И внимание литовское разбитые стены стерегло. А жены, крича голосом, небо пробивали, Однако деревом, камнями немцев отбивали. Выбили первые ворота, в замок ворвались, Литва им сопротивляясь, с ними перемешалась. Снаряды их летали, и ни один живой не убежал, Полон перекоп, полна площадь городская трупов лежала. Сразу же ворота заткнули, а кнехты штурмуют По лестницам, а другие башни подкапывают. Литва, видя, что дольше сопротивляться не могут, Ведь когда немцы наступали, то всегда тревога, Решили от своих рук умереть мужественно, Чем быть у немцев пленными. Так кучу большую из смольных деревьев сложили, На которой вещи с имуществом все положили. И зажгли с треском все, что там было, Дабы немецкому войску их имущество не помогло. Потом жен своих и детей поубивали, Дабы на их пленных живых не смотрели. Сами потом совместно плача, извинились, И сами себя перебили. Другие своему старосте резать себя просили, И едва сто живых из того количества осталось. Там, добро пожегши, в поле выскочили, Смерть мужественно презрев, в суровый бой вступили.[171v] Ни один не дал себя взять в плен, бились до упаду, Немцев тоже большое число легло, как рожь от града. Старосте правую руку в том бою отнято, Левой так долго защищался, что лоб разбит, Так все мужественно мужественные мужи полегли, Желая на свободе умереть, неволи опасались. А немцы в пустой замок напором вскочили, Не найдя добра, дотла его сожгли. Этому благородству сам Кромер литовскому удивляется, И каждый мудрый удивительно их постоянство уважает. Что греков и римлян, персов своими качествами Превысили и в смерти смелым упорством. Что же потом, не знать людей, которые бы это совершали, Ибо все недостатки ученых затмили, Что бы мужественные прадеды потомкам показывали, И они бы их поступками упражнялись.

Об этом красивом поступке литовском Кромер, удивляясь, так пишет, fоl. 203, lib. 12: ПЛП «Хочу же припомнить одно разнящееся деяние литовцев. Когда крестоносцы, усиленные помощью некоторых князей немецких, опустошали поля и осадили замок Пуллен, язычники, запертые в крепости, охваченные отчаянием, посколько не могли ужержать замок, разожгли на середине костер, все бросали в него свое имущество, детей и жен, и в конце бросились сами, дабы живые не достались перед господством врагов. А Меховский: ПЛП «В том самом году [крестоносцы], когда прибыло в Пруссию из Германии войско, в котором были марграфы бранденбургские, граф де Намен и граф де Гененберг, вошли в край литовцев и ударили на замок Пуллен, где сбежались литовцы, до четырех тысяч людей, с женами, детьми, и имуществом. И хоть литовцы умело сопротивлялись, видя все же, что замок станет добытым и разоренным из-за частого обстрела из машин осадных, уложив костер посреди крепости, все имущество подожгли, и, убив жен и детей, сами, все до одного, понесли смерть с руки командира замка, дабы живьем не попасть в руки врагов.

Об этом еще Длугош и истории мастеров лифляндских и дела крестоносцев ордена прусского писанные свидетельствуют.

В этом же году русаки с татарами Люблин Добывали, но мужественно стерегли его поляки. Двенадцать дней, штурмуя, днем, ночью лежали, Когда у них царь убит, сразу же отбежали. Теодорих из Альденбурга, мастер прусский, с войсками Рейхскими, с графом ренским, с пруссами, лифляндцами Велену осадили, но напрасно старался, В Пруссию отъехал, и войска домой отправил, Но налето войск пилигримов когда ему прибавилось, Которым за веру Христа бороться мило, Литву на многих местах и по Жмуди прошелся За первый поход здорово отыгрался. Три тоже вала усыпал, три перекопа водные, Где у Литвы были места от пруссов переходные. Желая их из-за нападений частых замуровать, Которыми всегда привыкли соседов сокрушать. А Литва путем лисьим в Мазовше вторглась, Быстро разорив которое, добычу большую взяла. Без малейшего отпора ушли те быстро с добычей, В Пруссию вошли по-казацки.[172v] И когда Теодорих, прусский мастер, смерти дал дань, Литва, сразу же собравшись с русаками вместе, Пруссию кровавым Марсом почти всю стерла. Из городов и замков немецкую оборону выгнали. И мастер новый, Лютер, Мархию добывал, Над поляками в Поморье суровость употреблял. Не зная, что тоже Литва его землю разоряет, Когда приехал, увидел, что везде дымится. Веси пустые, города, замки, людей убито, Иных с имуществом большим в неволю изгнано. С отчаяния даже ошалел, видя государства свои Столь сурово разоренные литовскими воинами.

Меховский, fоl. 236: ПЛП «Мастер Лютер так сильно был удручен и выведен убийством своих, что, потеряв рассудок, сошел с ума. На его место избран Генрих Дуземер»

О большой, внезапной и суровой войне в Литве с королями Людвигомвенгерским, Яном чешским и Карлом, марграфом моравским, а также с его сыном, бароном галеским, и мастером со своим орденом. В году Христовом 1343

В то время Людвиг венгерский, Ян чешский, короли, Кароль, марграф моравский, и из Германии бароны, В Пруссию пришли и мощь свою соединили с орденцами Желая напрочь истребить литовцев, бедняг. Так с Дуземером, прусским мастером, двинулись, И с лифляндским, дабы мечи Литвы закипели, Дабы выбили, вырезали все, что Литвы с Русью было. А самих их это надменное племяразмножилось, [173] И когда на литовские государства мощью наехали, Литва им сразу же злую силу злой силой отплатила. Когда прусский и инфляндский мастера Жмудь разорили, Ольгерд самбийские волости и Латвию поразорял, Ибо из Пруссии мощь всю немцы в Литвувывели Думая, что Литва по лесам разбежится, Король же венгерский с чешским эту надежду лелеяли А Ольгерд, разоряя взаимно Пруссию, над ними смеялся. Патрик тоже Латвию всю по Ригу завоевал, Кейстут Литву из засад, как мог, спасал. Радзивил три тысячи Жмуди имел под своим началом, Немцев под Ковном мучал, как мог, стычками кровавыми. Борейкович с Остыком в Жмуди оборонялись, Пац, Тальвош, Семет также из угла их страны громили. Продовольствие все в леса попрятали, Немцы, венгры от голода в дороге уставали, Чехи к «хлеп» своей, «матерь» шлензаки кричали, Господину гороху ложечке, знаю, молились Их также голод поборол, нужда, недосыпание, И лесными казаками частые наезды совершали. Короли, которые хотели славу достать в Литве, Потерпели не раз от Литвы суровое поражение в битве, Что при прусском мастере все посрамились, В Литве поле проиграв, назад вернулись.

Меховский так об этом коротко пишет, lib. 4, саp.24, fоl. 236: ПЛП «Упомянутые короли с мастером прусским пошли на Литву. В то время литовцы, когда их край опустошен был, со всеми силами потянулись в Самбию и в Инфляндию и ударили на нее в момент отсутствия мастера инфляндского, который тогда добывал Жмудь. Эта перемена так сильно унизила королей, что ругали мастера, зачинщика этого, столь необдуманного, предпритяия. А Длугош и Кромер, lib. 12, fоl. 304, первого, fоl. 206 второго издания «De rebus Polonorum» пишет: ПЛП «Рассказывают, что действительно Ян, король чешский, с сыном Каролем, мар– графом моравским и Людвиг, король венгерский, зимой этогогода, оказывая помощь крестоносцам, организовали поход военный против литовцев, собрав большие силы, но результат его не был равен приготовлениям».

Видишь здесь, мужественный народ литовский, Тысячу мужества, умения и благородства примеров. Истинно не могли поживиться три монарха, Венгр, чех, прусак, немец, лифлянд получил по голове. Хоть завистливые мужья нам не высчитали Править мужей, которые в этом бою упражнялись, Но знать, что там Литва со Жмудью, с Русью была, Которая этих надменных господ со славой вместе била. Пусть благодарность воздастся пока быстрым кругом Аполлон будет ездить по небу веселому. Пусть прошедшая старость не тронет их Пусть нам светят, хоть скрытые в темномглистой ночи.

Дуэль Борейковича, литовца, с немцем вооруженным

Потом, когда оные войска из Литвы вытянулись, Те в Чехию, те в Венгрию, те в Пруссию путь держали, Прусского мастера отряд шел лениво, И литовцами он помучился по лесам живо. Ольгерд тоже с сыном своим, Владимиром, вместе Выхожил из Пруссии, встретился вдруг с одним отрядом Прусским над Юрией, рекой, прямо на рассвете. Немцы сразу же построились для встречи.[174] Литва тоже добычу оную в леса отослала С больными и лишь самых сильных к битве призвала. Ударили друг на другу так, что аж сцепились. Так с обеих сторон заключение миратак понимали. Потом крестоносец выехал на гарц вызывающе, На фризском жеребце с умениембольшим гарцуя. Железная ему прилобница заслоняла голову, И панцирем покрыли брюхо его кольца из проволоки В коже ему железные вооружились ноги, В поясе золотом показался как Полиф суровый Кираса блестящая железа почти нормбергского Так мощно члены тела укрыл все. Сказал: «Если между вами найдется тот из Литвы, Кто бы поединком хотел со мной скоротать битву, Пусть за свободу отчизны сегодня постоит свою, Не теряя столько душ, я на площади постою. Пусть встретится за всех, и кто кого победит, Пусть уже выигранную битву со своей стороны назовет. Если я кровью собственной душу вылью, Пруссию власти литовской сразу же предоставить должен, А если я кровью своей из вас кого убью, Уже я сам вас всех во власть немцам покорю. Что ваше с княжеством богатство уже рыцарское будет, И князь ваш с вами в неволю сядет». Так он кончал, своей надменной губой слова извергал, Железом утяжеленный едва его жеребец двигал. Dаstiсht und Litаw! крикнул, въехал в Юрию, реку, Крестоносский туда рубеж вынес с радостной рукой, Войска с обеих сторон встали, в своем деле в мире, И Борейко, который своигоды оставил в бою, Мускулистой, лосиной шкурой укрытый для защиты Вскочил, говоря: «Покажем сразу, немец, мощь свою!» Как тигр, когда тот раздражен, Когда детей его отняли [174v] Сердце имея раненное любовью к детям, С такой смелостью скаканул литовский Ахиллес, Дал немцу кистенем, что даже жеребец наклонился, Шпага из руки выпала, одежды гордые помял, Борейкович к крестоносцу подскочил, схватил его Сразу же с оружием. И так главаря с добычей взял… Принес его к своим рыцарь со славной победой. После оба войска с инстинктом двигаются, Колонны со знаменами с криком, вверх их поднимают. Пеший копья, и ездовые копья складывают. И Русь с Литвой стрелами солнце заслоняет. И когда Феб был в половине голубой дороги, Литва, видя эту немецкую мощь суровую, Начеку будучи, с Русью в леса уходила, И из засад хитрых крестоносцев била. Так ушли. Пользу прусскую взяли всю они, Немцы тоже обратили назад свои знамена спущенные, Ольгерд и Кейстут с сыновьями разоренные волости Починяли вновь вблизи от Пруссии.

О войнах Генриха Дуземера, прусского мастера, с Литвой и Жмудью 1345 г

И потом мастер Дуземер собрал народ новый, Имея из Германии, Чехии и Венгрии пополнение готовое, Марграф тоже олендерскийна помощь ему прибыл, Двигался в Литву, дабы ее со Жмудью с землей сравнять Но не врывался, ибо из-за снегов и разлива Скользко было, так что трудно было ему ступить. Литва в лесах сидела, в замках родных, Мастер едва кнехтов вывел, плохой дорогой утружденных, И Литва их наскоками крала в трудной дороге. Едва волоклись, будучи в регулярной тревоге.[175] Не дали им нигде спать, есть тоже не было что, От бездорожья, голода, безвременья кнехты удручались. Этот же мастер, сорок тысяч войска имея Литву разорял, веси жег и людей казнил, И Ольгерд с полочанами, с литовцами, со смолянами Собрался, слыша о своем крае жмудском унижении, Сразу же три господина советных с Ольгердом в полночь Советовались, как бы победить немцев надменных мощь. И после долгих трактатов собрались, Дабы лагерь хитростью разведать. Присягнув все втроем, шли по-казацки, И минули в темноте сторожей крестоносских, Когда попали в лагерь, видя одних спящих, Вторых пьющих, а других при огне играющих. Видят лагеря мощно цепями завернутые, И потом увидят с боку две калитки открытые Шепчет первый из них: «Видите этих спящих, Комтура и кнехтов двух от пития храпящих. Я комтура убью, вы двоих тихо бежите, И тех двоих, что спят, ландскнехтов зарежьте». Так сказал, и потом, как лис, под шатер прибежал, Где на высоких одеялах комтур старший лежал. Ударил его под сердце копьем пьяного, И сразу же дух с кровью простился с милым. Ландскнехтам двум голову сняли сразу ударами, И двух спящих связали крутящимся лыком, Кляпом их рот заткнув, дабы не кричали. Так быстро к своим пошли и с ними сразу удирали. Вошли в лес темно-густой, в чаще залегли, И погони немецкие уже за ними бежали.[175v] Но, заблудились в чаще, и наши с языком Пришлии дали весть о немцах с их строем. Что их сорок тысяч над Невяжей стоит, Мощны строем, лагерем, в блестящем оружии. Ольгерд, великую мощь видя и свою малую силу, Думал битвы не учинять, но наследство милое Привело к тому, что дал немцам битву с большим криком, Полк помощный закрыв в засаде с Остыком, Сам Гаштолду поручил держать правую сторону, Смолян построил в побочную оборону. Витебчан, Жмудь с вильновцами в своем поставил строю. Так с немцами в битву вступил в огромном окрике. В день громницэто было.Вдруг треск, крик, грохот Что даже лицо Феб в сторону закрыл, боясь стрел, ясный. Ольгерд, который видит, что войска слабо начинают, В блестящем оружии огромным голосом наставляет: «О, товарищи мои! Товарищи мужественные! Отчизна со мной кричит, будьте сегодня мужественны! Покажите теперь силы врожденные Марсовые. За детей, за свободу, за богов домашних!» Так их воодушевил сам, саблей треснул кривой, Вновь все ударили войной вспыльчивой. Оружия грохот, страшный крик мужей, который ржанье коней порождает, И снежная пыль как дым по всем сторонам. Громких труб звук огромный, в бубны громкие бьют, И наездники, как пчелы, с обеих сторонлетают. Литва, Жмудь, Русь, отчизну защищали любовью, Но немцы их победили оружием и количеством, Снег от крови покраснел, раненые валяются, И другие, удирая, в сугробы попадают.[176] Двадцать тысяч Литвы на поле битвы пало, Князь смоленский с малым числом с Ольгердом убежал. Но в это желето мастер Велену выжег, И волости вокруг поразорял, хорошо его Марс вез. Ольгерд тоже в Пруссию вторгся тайной дорогой, Веси, города, паля огнем, саблей суровой, Самбийскую землю поразорял с большой добычей Несколько тысяч христиан взял с имуществом. Кейстут такое же Лифляндии причинил с Патриком, Германию (Немцев), Латвию, око за око громя