Язык мой –враг мой. Зачем я это сказала? Теперь он выставляет меня виноватой. А вдруг, он и, правда, имел ввиду что-то другое? Берегинечка, родненькая, да что ж я за дура такая. Не могла помолчать минуточку. Время совсем не осталось.

Я соскребла себя со стула, на негнущихся ногах пошла к перилам.

Замерла от красоты открывающегося вида. Край скалы уходил вниз отвесным обрывом, казалось я парила между небом и землей над бескрайним морским простором, сливающимся на линии горизонта с алеющим закатным небом, отражающимся в воде.

– Прости, что сомневалась в твоем обещании, -проговорила, не глядя на Повелителя.

В ответ услышала:

– Прости, что не сдержался. Я не хотел напугать. Я не знаю, как себя вести с тобой.

Я рискнула посмотреть на грозного мужчину. Он силился улыбнуться. Старался изо всех сил. Лучи заходящего солнца смягчили жесткие черты. Я не могла отвести взгляда от его лица, да мне и не хотелось. Он все-таки улыбнулся:

– Маленькая айна Итар обещала мне танец, -склонил голову к плечу. –Я призову тебя ночью. Ложись спать не поздно.

Я улыбнулась в ответ. Он меня отпускает? Правда?

Но продолжает решать за меня. Конечно, я не скажу ему, что на эту ночь у меня другие планы.

Глава 17

Повелитель

Я вернулся к краю обрыва, снова уперся руками в перила, огораживающие террасу ресторации. Наблюдал, как внизу мои стражи усаживают айну в лодку хозяина заведения.

Красный диск уже коснулся горизонта и принялся тонуть в океане, забирая с собой весь дневной свет, уступая место сумеркам и тьме.

Сначала Айна спешила к местному лодочнику, переправляющему людей на остров, но он отчаливает раньше. Да и мне спокойнее отправить ее с проверенным человеком.

Я ее отпустил. Чтобы призвать ночью вновь. Но тогда мне нельзя будет ее трогать. Это к лучшему.

Мне трудно сдерживать желание, накатывающее резкими порывами и сметающее разумные мысли, особенно когда айна сама плавится от страсти. Такая горячая и чувственная. Я же вижу, как один мой взгляд заставляет ее желать близости, как легкое прикосновение вызывает бурю эмоций и ответную реакцию тела. Нежная, трепетная, нетронутая. Не познавшая мужчины.

Что за страхи заставляют ее отказываться от меня? Почему она так боится провести со мной ночь? Боится собственных желаний, стесняется собственного возбуждения.

Я мог бы легко завладеть невинным созданием. Что же меня останавливает? Почему, стоит увидеть страх в ее глазах, и внутри все переворачивается, а сердце, которое начало каменеть за последние пару десятков лет, отдает ноющей болью. Когда она замыкается и отстраняется, мне хочется перевернуть весь мир, лишь бы увидеть радость в голубых раскосых глазах, услышать, как поет сердце волшебной девы.

Пусть даже мое собственное сердце полностью окаменеет и опостылевшая жизнь, наконец, закончится для меня. Нет сил больше терпеть заточение в этой тюрьме: человеческий мир –насмешка древнейших. Или как их тут называют -богов. Заперли меня в этом мире, где при переходе память сохранилась лишь рваными клоками. Противная старуха Катар настаивает, что все -для моего блага. Моя задача -охранять покой людей, отслеживать проникновение в мир кошмарных тварей, способных разрушить его до основания.

Ракшас. Тихий рык вырвался из горла. Темный дракон где-то черпает силы. В этот раз у него получилось завладеть телом калеки и прорваться в человеческий мир. Он чуть не завладел айной.

Иногда приходили мысли о том, что стоило предоставить ему возможность и пусть бы он разрушил этот мир. Может тогда в моей жизни воцарился бы покой. Тогда был бы шанс вырваться из этой тюрьмы или навечно раствориться в темных недрах Аваддона. За последние пять столетий жизнь опостылела.

Невыносимо наблюдать за людьми, которые становятся дорогими и близкими, а потом стареют и умирают. И каждый раз оставляют болезненный след в душе, заставляя переживать потери снова и снова. Насмешка древнейших –послали бессмертного в мир, где человеческие души проживают считанные мгновения, вспыхивают, заставляют мое сердце биться чаще. Я подпускаю их ближе, разрешаю вонзиться глубокими привязанностями и пустить корни, а потом они исчезают, вырывая из сердца клочья и оставляя болезненные раны, которые долго не затягиваются.

Устал терпеть эту боль. Последнее столетие ни к кому не привязывался. И сердце начало каменеть. Если бы мне только удалось отсюда вырваться. И встретить всех тех, по ком так тоскует душа.

Сзади раздались тихие шаркающие шаги и шелест мантии по каменному полу. Советник Атиша пожаловал.

Я продолжал следить за айной. Обернется? Посмотрит на прощанье?

Страж помог девушке залезть в лодку и передал сумку, которую айна забыла, когда сбежала из торговой лавки. Воспоминания о ее ярком оргазме в примерочной прожгли тело, заставили расставить ноги чуть шире. Ее трусики лежали в кармане штанов. Но сзади приблизился Советник, я отогнал навязчивые мысли.