Лодочник приоткрыл рот в растерянности, но быстро взял себя в руки и продолжил грести, вслушиваясь в нежные звуки и даже улыбнулся.

Мы же отплыли довольно далеко. Повелитель же не слышит? Я закусила большой палец. Берегинечка, миленькая. Какой же он хороший, несмотря на весь свой жуткий вид и смурной характер. И страстный –покраснела. А еще, у него не бьется сердце, как у тети с племяшкой. Наверное, он много страдал. Пожалела. Захотелось уменьшить его боль, тесно прижаться и утонуть в огромных сильных объятиях, вдохнуть мужской запах, разбавленный сандалом. Как днем, на смотровой площадке.

Я обняла подаренный сверток руками, зарылась в него лицом, пряча счастье и смущаясь от звуков собственного сердца. Удовольствие разливалось из центра сердца и прокатывалось волнами по телу. И это было не возбуждение. Это было нереальное наслаждение, раскрашивающее темнеющий мир вокруг яркими красками. Зажмурилась. Сильнее зарылась носом в сверток, прячась в запахах ванили и шоколада.

Когда мы причалили, совсем стемнело. Лишь бледная луна на безоблачном ночном небе подсвечивала путь. Распрощалась с лодочником на причале. Ни к чему ему знакомиться с Каримом. А то еще передаст Повелителю.

Побежала в хижину, которую нам предоставил Джаред и не ошиблась.

Карим нервно расхаживал перед дверью. Завидев меня выдохнул с облегчением:

– Я уже не знал куда мне податься. Не представляю, кому еще на острове я мог бы открыться и попросить о помощи.

Он посмотрел на луну и поежился.

– Ночь опустилась, надо спешить. Не хочу подвергать тебя опасности.

Потом дернул головой в сторону двери:

– Айришка -малышка умаялась за день. Крепко уснула, думаю проспит до утра.

– Да, -беспокойство передалось и мне, -ночь уже. Я мигом.

Метнулась в хижину, положила сверток со сладким на стол, скинула сумку, подошла к кровати, на которой сладко посапывала сестренка. Она расплела косу и зеленые волосы разметались по подушке. Не нравится малышке, как выглядит в человеческом облике с папоротником.

Я наклонилась, поцеловала в макушку. Она улыбнулась во сне. Спи, моя девочка. Все будет хорошо. Мама скоро вернется. Вышла к Кариму.

Он схватил меня за руку:

– Быстрее, я чувствую тьму внутри себя. Голова кружится и есть ощущение, что я сейчас потеряю сознание.

Я подхватила подол юбки и побежала, стараясь не тормозить Карима, который выплевывал пояснения урывками:

– Остров находится на скальной породе. Я нашел неглубокую пещеру, -слова давались с трудом.
– Там было удобно закрепить цепи в камне, -он затормозил, отпустил меня и уперся руками в коленки.

Дыхание вырывалось со свистящим хрипом.

– Осталось недалеко, -удалось ему выговорить.

Он закатил глаза, внутренняя борьба отразилась на лице. Грудная клетка ходила ходуном –расширяясь и оседая, с каждым разом немного увеличиваясь в размерах. Вены на руках и шее вздулись, пальцы вонзились в коленки и побелели от натуги. Рубашка затрещала на бицепсах, которые забугрились мышцами.

– Карим, родненький! Не уступай, ты сможешь, -я положила трясущиеся руки на все увеличивающиеся в размерах плечи мужчины.

Он сделал глубокий вдох и медленный, невыносимо долгий выдох, вместе с которым сдулись плечи и грудь, вернулись к нормальному состоянию.

Открыл глаза –в них читалась осознанность. Выдавил сквозь зубы:

– Пещера в стороне от поселения. Надеюсь, местным не взбредет в голову туда сунуться ночью.

Пот проступил на лбу, скулы напряглись от натуги, он вытащил из кармана ключ:

– Не смогу больше говорить. Нужны силы, чтобы добежать до пещеры, -всмотрелся в меня пронзительным взглядом. –Обещай, что проверишь замок и сразу уберешься прочь. Вернешься утром.

– Я тебя не оставлю, -вылетело и я тут же прикусила язык.

Не время вести разговоры.

Карим уперся и не двигался:

– Обещай! Просто уйдешь.

Я закивала:

– Да, да, поспешим, -не к чему спорить в такой момент.

Глаза Карима заволокло черной пеленой. Берегинечка родная, а вместе с ней и местный Джа, помогите дотерпеть ему до пещеры.

Карим мотнул головой, брызнул тьмой из глаз, сплюнул черным сгустком и снова схватил мою руку, увлекая за собой.

В пещеру мы не вбежали, а влетели и сразу утонули в темноте. Пока я пыталась отдышаться, Карим, не с первой попытки, зажег факел на стене. Его руки ходили ходуном, лицо перекашивалось судорогами, бицепсы дрожали -то увеличивались в размерах, то снова сдувались. Из горла вырывались хрипы и черный дым.