Это заявление меня смешит.

— Ты? — Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на его предельно серьезное лицо. — А какой смысл? Он же не тебе изменил с какой-то серой мышью.

— Было бы странно, если бы мне, — улыбается Волков.

— А у тебя ничего спальня, — отвлекаюсь я, разглядывая интерьер.

Он подкалывает меня:

— Шеф-повар сегодня щедр на комплименты.

— Нет, правда. Дерево так гармонично сочетается с темно-синим текстилем. Кресло вообще офигенное. — Киваю в другой конец комнаты, где в углу стоит шикарное кресло на изогнутых ножках.

— На заказ. — По голосу чувствуется, что ему и правда приятна моя похвала. — Тут, в поселке, есть один умелец. Парнишке лет девятнадцать, а делает такие вещи, что мама не горюй.

— Надо взять его в оборот, — задумчиво комментирую я, как всегда, не забывая о работе.

Хотя о какой работе сейчас может идти речь? Я уволюсь. Уволюсь и хлопну дверью, хотя дверь у нас в офисе хлипенькая и вряд ли выдержит подобного проявления чувств.

Немного подумав, после небольшой паузы я говорю это вслух:

— Завтра же напишу заявление.

— Настя, завтра суббота, — возражает Волков.

— Тогда в понедельник, — настаиваю на своем я.

— Зачем?

— Не зачем, а почему. Я больше не смогу смотреть на этого козла. И на их умилительную парочку. И Баранов меня, честно скажу, достал уже. Старый похотливый орангутанг.

— Смотрю, у вас там целый зоопарк.

— Это у вас зоопарк, господин начальник.

Мы не сдерживаемся от одновременного смешка.

— И ты так просто сдашься? — спрашивает Александр. Что удивительно — без какого-либо подтекста.

— Да. Нет.

— Ты же только что говорила, что не уволишься, потому что тебе не на что будет жить, — резонно возражает он.

— Я не знаю. — Я издаю стон и чувствую, как веки начинают смыкаться. — Стрясу с твоего брата алименты. Он же богатый. Не такой, как ты, конечно, но тоже ничего.

Александр мычит что-то нечленораздельное, отчего я понимаю, что он тоже засыпает.

— Ужин остыл, — внезапно вспоминает он, и я вновь чувствую, как прогибается матрас.

Волков встает и уходит.

Оставшись одна, я вдруг чувствую неизвестно откуда свалившуюся пустоту. В чужом доме, без какого-либо понимания будущего. Я переворачиваюсь набок и обхватываю себя за плечи.

Надеюсь заснуть, а потом проснуться и понять, что все это было страшным сном.

Я не знаю, сколько времени я вот так пролежала, но в какой-то момент, когда я понимаю, что сон совсем не идет, я решаюсь встать и выйти обратно на свет.

Из коридора, в просторной кухне, совмещенной с гостиной, я вижу Александра, сидящего за обеденным столом. Перед ним раскрыт ноутбук, в правой руке чашка с чем-то дымящимся. Я принюхиваюсь. Кажется, кофе.

В животе бурчит от голода, и я невольно сглатываю.

Сейчас, в первый раз внимательно наблюдая за вторым Волковым издалека, я понимаю, что да, они с братом очень похожи, но что-то неуловимое их все-таки отличает. Эти нахмурившиеся брови, то, как он постоянно, раздумывая над чем-то, сжимает и разжимает левый кулак, — все эти мелочи складываются в единую картину совершенно другого Волкова. И, как бы мне ни хотелось в этом себе признаваться, эта мысль приносит утешение.

Это не он. Не тот, кто так вероломно предал меня. Просто кто-то очень внешне на него похожий.

— Так и будешь пялиться? — не поднимая головы, спрашивает Александр.

Я вздрагиваю от того, что меня застали врасплох.

— Ничего я не пялюсь, — бурчу и захожу обратно в кухню. — Напомни, как я вообще здесь оказалась?

— Села ко мне в машину и приехала, — рассеянно отвечает он, цокая по клавиатуре.

Я сажусь напротив и принимаюсь водить пальцами до столешнице из дорогого дерева.

— И зачем тебе такая обуза, Александр Волков?

Тут он замирает, со вздохом закрывает крышку ноутбука и поднимает на меня глаза. Они у него тепло-карие, у меня к таким слабость. У Ярослава немного другие, более… плоские, что ли. Сейчас я это понимаю, а до этого совсем не замечала.

— Обуза, говоришь? — переспрашивает он, глядя мне прямо в душу.

Я сглатываю. Из двоих братьев этот говорит более жестко и властно.

— Ладно, забудь. — Я машу рукой, но тут Александр внезапно наклоняется вперед и хватает меня за запястье.

Застываю, как пойманный в капкан заяц.

— Нет, Настя, давай об этом поговорим, — хрипло шепчет он.

Я пытаюсь высвободиться, но это бесполезно — хватка мертвая.

— Тут не о чем говорить. Я хочу домой, — пытаюсь перевести тему.