Это невыносимо.

Стоять в метре от него и не иметь возможности дотронуться даже украдкой, мельком, в тайне.

– Папа!
– мучительную тишину разрывает весёлый голосок Василисы.
– Я хочу в палк лазвлечений!

Требовательно смотрит на него, поставив руки в бока.

– Я отведу малышку, и мы поговорим, - выговаривает мне и, наконец, опускает взгляд.

Ритм моего пульса становится быстрее, и я ничего не слышу, кроме стука собственного сердца где-то в горле. Падаю за столик и смахиваю влагу с густых ресниц. Хочется схватится за голову и закричать о том, как мечется по телу моя несчастная душа.

До возвращения Жени я успеваю сто раз накрутить себя. Мысли спутались в тугие узлы, а нервы начали рваться от напряжения, как перетянутые гитарные струны.

– Василиса выглядит довольной, - отстранённо выговаривает муж, присаживаясь напротив меня.

И пока я изучаю его глазами - сканерами, он на меня даже не смотрит. Уложив обе руки на столик, скрестил пальцы между собой. Странный жест. Будто пытается скрыть волнение.

– Я обдумал твои слова по поводу Василисы. С тобой ей и правда лучше, чем с моей мамой, - выдаёт с сожалением, всё ещё смотря в сторону парка развлечений, где оставил дочь.

– Жень, - охрипший голос срывается, и глаза опять на мокром месте.
– Ты должен поверить мне, что я не изменяла.

Молниеносный взгляд тёмно-серых глаз прошибает меня насквозь. Я сглатываю болезненный ком в горле и сильно свожу колени.

– Мне кажется, мы не это хотели обсудить, - низким голосом и с надрывом.

Я знаю, что значит этот его тембр. Хочет скрыть боль и разочарование.

– Женечка, я только тебя люблю. Мне никто больше не нужен!
– выпаливаю резко.

– Сколько раз тебе понадобилось переспать с твоим бывшим, чтобы сделать этот вывод?
– как болезненный укол в сердце.

Закрываю глаза и боюсь говорить дальше.

Он не поверит.

– Зря ты подняла эту тему, Алиса. Я только начал остывать.

– Я не изменяла, - повторяю как мантру.

– Хватит!
– кривится в ужасающей гримасе, а у меня во рту пересыхает.
– Я всё видел своими глазами. Те фотографии очень красноречиво обо всём мне рассказали.

– Это подделка. Меня подставили.

– Чего ты добиваешься?
– холодный взгляд обжигает.

От напряжения у меня потеют ладони, и губы начинают дрожать. Мне нечего ответить на его вопрос.

Я могла бы сказать, что скучаю. Вывалить на него лавину всех скопившихся эмоций и чувств, устроив себе эмоциональную разрядку. Да толку от этого будет ноль! Просто ноль!

Он не верит.

Да и как можно верить после тех снимков с девушкой, которая похожа на меня как две капли воды.

– В понедельник я подаю на развод. Что-то затянул с этим, - шипит злющим голосом.
– И ещё, - смягчается.
– Я решил жить с мамой, а квартиру оставить тебе и Василиске.

Молчу. Смотрю в его глаза и тону. Захлёбываюсь. Медленно погружаюсь на дно.

– Спасибо, - пикаю, потому что нужно что-то ответить.

Это хорошая новость.

Я смогу избавится от Стрельцова, не придётся жить в квартире, которую он купил.

– Алис, я хочу видеть дочь каждый день. Договорись со своим любовником, что я буду приезжать. И, пожалуйста, не настраивай против меня мою дочку.

Тяжело вздыхаю.

"У меня нет любовника" - твердит внутренний голос, но вслух я говорю совсем другое.

– Конечно, Жень. Ты сможешь видеть Ваську когда захочешь.

– Хорошо, - облегчённо улыбается.
– Можете завтра приезжать домой. Вещи я заберу сегодня, освобожу квартиру.

Женя очень добрый.

Даже сейчас, когда он уверен, что я последняя тварь, изменившая ему, всё равно остаётся искренним и добросердечным. Не каждый бы оставил жене квартиру после такого.

...

Стою возле подъезда, облокотившись на перила, залипаю взглядом на голубей, вольно разгуливающих прямо у моих ног. Два дня не видел Алису. Когда приходил в квартиру, которую купил для неё, то натыкался на закрытую дверь и ужасающую тишину за стеной. И это ужасно бесит.

До лютого гнева где-то между рёбрами, обжигающую воспламенённым шаром.

Удивительно, что и по старому адресу Алису я не встретил. Пару раз видел Захарова, поникшего и убитого горем.

А Зимина будто растворилась. И телефон её по прежнему недоступен.

Сегодня меня ждала та же картина - закрытая дверь и тишина за ней. Удручающая, давящая.

Куда же пропала моя куколка?

– Мам, а когда мы тепель к папе поедем?
– слышу знакомый голос и оборачиваюсь.

Рыжеволосая малышка стоит рядом со своей красоткой мамой и крепко держит её за указательный палец.