— Эми, заканчивай. Если пытаешься быть тихой, тогда постарайся не дышать и останови биение сердца.

— Ох, я думала, что помогаю тебе.

Парень подает мне руку, приглашая пройти вперед и резко подхватывает на руки. Сначала хочется перечить ему, но потом я замечаю на снегу капканы, которых раньше не было. Крис аккуратно переступает их и после ставит меня на ноги.

— Это еще зачем?

— Чтобы тот, кто придет сюда за запахом, не пошел по следу.

— Кто? Вампиры?

— Падальщики. Они всю ночь кружили вокруг дома. Ушли рано утром. Наверное, учуяли меня и не рискнули заглянуть к нам на огонек.

Я смотрю в глаза Кристоферу, надеясь услышать, что это шутка, но он молчит.

— Как они нашли нас?

— Я никогда не рассказывал тебе как сильно меняются после обращения чувства восприятия?

— Расскажи, — выдыхаю я.

— Идем, школьница, у нас достаточно времени, чтобы рассказывать друг другу интересные истории в дороге. Только пошевеливайся, иначе придется нести тебя на плече.

— Второй раз я этого не переживу, — ворчу я в ответ.

Начало ноября, а снега намело так, что можно утонуть в сугробах. Кристофер идет первым, разгребая для меня тропу, я следом. Но даже при условии его работы над протаптыванием дороги, я едва поспеваю за его широким шагом. Хорошо сегодня солнечно и тепло. На фоне голубого неба яркие снежные шапки на соснах выглядят сказочно.

— Я хочу вернуть Сару к людям. Обратно, в лагерь выживших в Аэропорту, — после долгого молчания, говорит Крис. Он оборачивается ко мне, слегка притормаживая, чтобы сравнять шаг.

— Думаешь, это возможно?

— Да. Я проведу переговоры с Верховным и, думаю, он даст добро.

— И как ты это объяснишь?

Парень улыбается, подхватив меня за плечо.

— Я не все рассказал тебе, Эми. Ты должно быть уже знаешь, что моя работа в клане основана на вылазках за пределы особняка. Я разведчик и картограф. Создаю схемы местности, чтобы помочь отряду ловчих выстраивать тактику захвата лагерей.

— Значит, ты виновник обнаружения групп людей?

— Должен им быть, — пожимает плечами вампир, — Но все сложнее. Мы не можем нападать на всех, кого обнаружим и строго следуем правилу "разумного потребления".

Кристофер поднимает брови, как будто сам удивляется произнесенной фразе. Звучит и правда дико.

— Как ты думаешь, почему за столько времени не было набегов на аэропорт?

Я закусываю губу в попытке вспомнить сколько раз происходили набеги аристократов на лагерь, но вспоминаю только то, что было до него. Маленькие группы выживших и в большинстве своем, люди погибали от клыков падальщиков. Но этих всегда было проще убить, нежели аристократов, которые действовали быстро и точно.

— Не было нападений, ты прав. Но… Может вампиры опасаются, что у нас есть огнестрельное оружие. Не зря же дежурные стоят с ружьями. Даже люди верят.

— Все мы знаем, что это блеф, — бросает с ноткой презрения Крис, — Во всей округе уже более двух лет не найти оружия. Клан хорошо позаботился об этом в массовой утилизации.

— Тогда в чем причина? Разумное потребление?

— Как ни странно, но да. Верховный учуял мой запах еще в Уолмарте, а потом узнал и о тебе. Получается, он был в курсе, что в лагере есть фертильная пара, но даже тогда не натравил на нас ловчих.

Крис сжимает руку на моем плече, заглядывая в глаза, — Мы для него настолько желанны, насколько человек, помешанный на определенной породе собак, желает получить собак, дающих лучшее потомство.

— Только мы не животные.

— К людям отношение примерно такое же, с этим ничего не поделать. Верховному пришлось сидеть и ждать, пока я не возьму тебя с собой на вылазку и тогда они должны были получить сразу двоих. Но нападать на лагерь ради крови — нет!

— Ты будто пытаешься его оправдать, — фыркаю я, не скрывая раздражения.

— Оправдания Верховному нет. Он зверь. Но логика в его ограничениях собственной алчности имеется. Все дело в том, что расход крови для стабильного существования вампира примерно полтора литра на сорок восемь часов. Это двое суток. Сколько людей нужно убить, чтобы просуществовать месяц?

— Очень много…

— Верно. Поэтому предводитель клана предусмотрительно чистит ряды падальщиков, направляя охотников в город и к лагерям. Один голодный стервятник может убить троих людей. В то время как целый клан за двое суток перебьет около десяти человек, с учетом недоедания. Это пища пол сотни вампиров.

— Так вот в чем дело — вы опасаетесь голода? — меня осеняет страшная догадка. А ведь и правда, людей становится все меньше. Популяция вампиров нещадно растет и, если не контролировать обращения, можно прийти к тотальному голоду и полному истреблению человечества как вид.

Прекрасный зимний лес исчезает перед картиной, представшей моему воображению. Мир, в котором вампиры звереют в попытке найти хоть что-то среди сотни тысяч тлеющих трупов… И среди них — Кристофер, обреченный на муку жаждать крови.