Дни идут, ничего не происходит. И думаю, что я себя просто тупо накрутила. Никаких машин, ничьих силуэтов больше не вижу.

Но, как говорится, лучше перебдеть.

В следующую смену в кафе меня вызывают в отдел кадров. Бухгалтер кидает на стол передо мной санитарную книжку. На лице её такое презрительное выражение, будто я пыль под её ногами. В чём дело-то? Неужели два дня никак не могла переварить факт начисления премии? Я знаю, как много завистливых людей, не способных спокойно спать и есть, когда другим везёт.

– Истекла, надо новую.

– Как же истекла? Я ведь недавно делала.

– Это тебе кажется, что недавно, а на самом деле давно. Иди обновляй. Я тебя даже на смену не могу выпустить без неё. Что если проверка придёт? Штрафов не оберёшься. Алина, ты не расстраивайся, пару дней по врачам побегаешь, и всё пройдёшь. Вернёшься на работу.

Она улыбается, но как-то не по-доброму.

Да, пара дней при минимуме затрат у меня была бы, если бы я пользовалась полисом, но я покупаю эту книжку, а значит, на неё уйдет практически вся моя премия.

Подозреваю завистливого бухгалтера в сучности, но не спорю. Покидаю кабинет молча и без претензий.

На ум приходит: «нас бьют, а мы встаём, нас бьют, а мы крепчаем». Это про меня. Всегда про меня. Мысленно-то я уже премию потратила на новый чайник и осеннюю одёжку для дочери. Ладно… разберусь.

Поздно вечером мне звонит сменщица и сообщает, чтобы я завтра выходила на работу.

– Но я записалась на комиссию, моя санкнижка…

– Всё нормально, если надо оформят за счёт работодателя. Там ошибка какая-то. Твоя действует ещё, потом спокойно обновишь данные.

– Серьёзно?

– Алина, меня просили передать, я иных подробностей не знаю.

– Спасибо, Аля…

А утром следующего дня узнаю, что бухгалтер у нас больше не работает. Уволилась одним днём.

Странные дела, да?

В очередной выходной мне названивает Слава, приглашает на свидание. Поцелуи мне его как-то не заходят, но, может, мы просто мало целуемся?

– Мне в торговый центр надо. Купить кое-что себе и Маруське.

– Так давай отвезу. Потом посидим где-нибудь, кофе попьём.

– Кофе? Шутишь?

Смеюсь в трубку, переворачиваясь на кровати и наблюдая, как Маруся сидит с мягкими пазлами на ковре. Пытается понять, в какое окно пристроить обезьяну, а в какое жирафа. Протягиваю руку, чтобы помочь дочери, но она капризно отмахивается. Ещё и брови хмурит совсем как Белоусов. Верхняя часть от носа до роста волос у неё полностью отцовская.

– Ах да, прости, ты же говорила, что напилась его на всю жизнь.

– Да. Я вся им пропахла… восхитительный аромат… но не для тех, кто работает в кофейнях.

– Тогда как насчёт молочного коктейля?

– Это можно.

– Тогда заезжаю?

– Часиков в пять. Марусю Альбине Сергеевне оставлю, чтобы с собой не таскать.

– Да мы можем взять её, это не проблема.

– Спасибо, но не проблема она, только когда спит. Возраст уже, знаешь ли, капризный подходит. По торговому центру особо не разгуляешься, утянет в детскую комнату.

– Не верю.

– Поверь.

– Мы можем оставить её в детской комнате с няней, если хочешь.

– Я дочь никому не доверяю, прости. Вот такая я ненормальная мамаша.

– Я могу заплатить, понимаю, что услуга не из дешевых.

– Дело не в деньгах.

Ну вот как ему объяснить? За два года я до конца не успокоилась. Вообще, навряд ли когда-то смогу жить, не оглядываясь по сторонам, не выискивая опасности, недоброжелателей и подставы. Этот мир научил меня осторожности.

– Ладно, заезжай, буду ждать.

Даю отбой и продолжаю лежать на кровати.

Да… будь на месте Славы кто-то иной, я бы побежала наводить марафет, как в первые месяцы нашей «любви» с Сашкой. Ой, не стану вспоминать, дальше ничего хорошего там не было.

Я ленюсь почти до выезда, потом прыгаю в лёгкое платье и, захватив сумочку, выбегаю из дома. Альбина Сергеевна собирается на площадку с Марусей.

– Мы на пару часиков.

– Смотрите, можете и не ходить, я с ней уже гуляла сегодня.

– В моём детстве, - экспертно заявляет она, - мы постоянно находились во дворе. И даже без присмотра родителей.

– В возрасте одного года? – переспрашиваю со скепсисом.

– Старшие ребята приглядывали, - кивает.

– К сожалению, мир изменился. Опасностей больше кругом стало. Тут взрослый не всегда сориентируется, чего уж дети.