– Ладно, - соглашается и глушит мотор.

Мы сидим при свете приборной панели и молчим, не понимая, кто из нас должен начать первым.

Да и что мне сказать? Эй, ГлавГад, у тебя дочь? Представь себе…

Слова не идут… Совсем никакие слова не идут. Проклятое онемение.

– Тебя было чертовски сложно найти, Алина, - заговаривает Белоусов с усмешкой. – Хорошо спряталась, девочка. Что, в принципе, правильно.

– И… и как же ты меня в итоге нашёл? – хватаюсь двумя руками за предложенную тему.

– Пришлось очень постараться, - таинственно заявляет. – Кое-где ты всё-таки засветилась.

– Где?

– Не суть. Зачем знать?

– Чтобы в следующий раз не допускать ошибок.

– А кто сказал, что будет следующий раз? – Он приподнимает бровь.

– Что ты хочешь сказать?

– Я забираю тебя с собой. Если я нашёл, то и другие могут. Ты для них нежеланный свидетель.

– Чего?

– Чего угодно. Раз в дни перед покушением на меня была рядом. На меня охотились очень серьёзные люди.

– Так прошло два года. Хотела б я что-то предпринять или знала бы чего, давно бы уже рассказала. Или пошла в полицию.

– Алина, - с усмешкой тянет он, будто я наивный маленький ребёнок. – Тех, кто хоть что-то знает или может помешать чужим планам, даже спустя двадцать лет в бетон закатывают. Что им два года?

Он говорит страшные вещи, но, вероятно, так и есть. Белоусову лучше знать.

– А кому это надо? Кто эти «они»?

Богдан молчит. А я думаю, что не видно на нём шрамов от ожогов от взрыва или каких-то других отметин. Будто и не было его в той машине.

Конечно, не было. Иначе бы он тут живой не сидел.

– Кто взорвался вместо тебя? – спрашиваю с напряжением.

– Никто, - отвечает быстро. – Мак погиб, а больше никого в машине и не было.

– Но я видела из отеля, как пассажирская дверь открывалась.

– Это Мак приоткрыл для меня. Я закончил дела раньше и вернулся на такси в район гостиницы, Мак уехал с поручением, а мне нужно было ещё в пару мест заглянуть поблизости. Предполагал, что мы с тобой на обед съездим. Так что тот, кто привёл взрывное устройство в действие, был не в курсе, что меня в салоне нет. Прокол получился.

У меня холодный озноб, когда думаю, что вместе с Белоусовым в машине могла быть и я.

– А кого хоронили тогда? Я… видела фото с твоих… - запинаюсь, - похорон.

– Кого-то, - пожимает плечами Богдан. – Это было несложно организовать. Экспертизу никто не проводил. Надобности-то не было. Сестра решила, что дело чисто, и уже можно пировать на моих костях. И средствах.

– С-сестра?

– Сестра и ещё пара конкурентов, с которыми они удачно спелись. Им мешал я. Все выгодные сделки утекали в мои руки, мне удалось обанкротить и скупить по дешевке несколько их предприятий. В целом, закат был бы недолгим, там шло поглощение бизнеса полным ходом, и его дальнейшая перепродажа. Но… вместо этого… сестра распродала мой собственный. Видимые активы. А те сделки тормознула.

Мои отношения с родителями сложно назвать идеальными, но, уверена, убивать бы меня они не стали. А здесь… что у Богдана за семья?

– Почему она так с тобой?

– Я мог помешать её политическим амбициям. Когда-то на заре своей карьеры она помогала двигать не совсем законные сделки. И ещё кое-что… ну, не буду вдаваться в детали. Ты же наверняка слышала, скандальные истории, когда даже действующих губернаторов и депутатов отдавали под суд за давние грешки. И речь не только о взятках или отмыве средств, есть вещи и пострашнее. – Это он за заказуху намекает?
– Так что… когда светит кресло губернатора края, какое-либо туманное прошлое лучше подтереть.

– Даже если это прошлое – твоя родня.

– Даже так, Алина. Даже так. Ну и потом, всё удачно сложилось. Не удивляйся, мы с ней никогда не были близки. Между нами приличная разница в возрасте и разные матери. Когда мне было семь, а ей чуть за двадцать, она издевалась как могла. Потом, когда вырос, и она поняла, что можно извлекать прибыль, помогая мне в сделках, отношения потеплели. Их подогревал хороший процент за пособничество. По факту – взятка должностному лицу, которое по чистой случайности являлось моей сестрой. Я ни на минуту не обманывался в её истинном отношении. Единственное, в чём прогадал, посчитал, что на такие радикальные методы она не пойдёт. А оно вон как вышло… Плюс, мои спецы как раз отследили владельца счетов, куда твой муж перевёл бабки. Поэтому прямой вопрос «почему прямо не попросила денег» заставил её шевелиться и действовать быстрее. Я тоже сглупил, мог бы работать более тонко.

Прижимаю пальцы к вискам.

– То, что ты рассказываешь… это ужасно…

– Это жизнь, Алина. Я много чего передумал.

– Чего именно?

– Например, что тебя могли мне специально подсунуть, чтобы следить.

У меня вырывается нервный смешок.

– Это слишком.

– Почему слишком? Вилетту же пытались подпихнуть ближе.

– Вилетту? – переспрашиваю.

– На самом деле, она простая Оля, но в агентстве была Вилетта. Кажется, её хорошо натаскали. Она знала, чем цепануть и какие девушки мне нравятся. Фильтровала речь и поведение, была идеальной, но, когда пыталась двинуться дальше и выудить информацию, я сразу понял, что всё не просто так.