– Ага. И ещё я… переутомилась, - вру напропалую.

Всю дорогу до дома я выглядывала машину Богдана, но так и не поняла, ехал ли он следом. Мы договорились встретиться позже и поговорить.

Только когда это позже наступит, я не уточнила.

Руки трясутся, ноги дрожат, когда поднимаюсь на этаж и пытаюсь попасть ключом в замок. Раз на седьмой это удаётся.

В квартире никого. Альбина Сергеевна с Марусей ещё не вернулись, а ГлавГад не настолько изобретателен, чтобы просочиться в щель и поджидать на месте.

Кидаю пакеты на пол в коридоре. Прислоняюсь к стенке спиной и съезжаю вниз.

Всё… слабость… и слёзы.

Плачу, как давно себе не позволяла.

И ощущения странные. Смесь обиды и облегчения. И непонимания: а что дальше?

Мне хочется рвать и метать. И швырнуть чем-нибудь в стену.

Последние два года я сдерживала себя в эмоциях, и вот сейчас больше не могу.

Не знаю, сколько я так реву взахлёб. Минут десять-пятнадцать точно. Наконец, держась за стену, поднимаюсь и иду умываться. Надо взять себя в руки. Так нельзя… нельзя…

И дело не в контракте. Мы оба прекрасно понимаем, что я свободна от него. Что нельзя быть связанной с «мертвецом». Богдан его просто так упомянул, чтобы разозлить, но злости нет. Вместо этого ужасное облегчение, что он жив.

Только вот выходит: мой относительно спокойный мир в очередной раз переворачивается.

Примерно через полчаса возвращаются мои. Я кормлю ужином дочь и Альбину Сергеевну. Потом у нас вечерние купания, тихие игры, сказки и сон.

Мыслями я где-то далеко. Всё делаю на автопилоте. Дочь не чувствует моего напряжения, а вот Альбина Сергеевна уточняет:

– Со Славиком поссорилась?

– Нет. Всё хорошо.

– Непохоже, - делает вывод.

– Я… я не уверена, что он тот, кто мне нужен.

Конечно, он не тот… Тот, что мне нужен, восстал из мёртвых и всё равно недосягаем.

Вспоминаю все поступки Богдана, его слова и дрянное отношение. Навряд ли он изменился…

А ещё помню, как он говорил, что детей не любит. Когда узнает, что у него дочь, как поступит? А может, он уже в курсе? Нет…не в курсе. Видимо, понимает, что у меня ребёнок, а вот от кого – не выяснял, иначе бы сразу мне всё выкатил.

И ведь утаить не получится. Он сам взглянет на Марусю и всё поймёт.

А если сказать, что нам от него ничего не надо?

Фактически так и есть. Мне ничего не надо… кроме него самого.

Эта мысль поражает меня, сбивает с ног. Два года я жила, будто в коконе. Отрицала чувства. А вернулся Белоусов, едва меня коснулся, и всё… накрыло.

Так нельзя. Это неверно. Он сложный человек. Непредсказуемый и жестокий. И… рядом с ним опасно.

«Но разве он обижал тебя? Физически, как Саша? Или как родители, которые должны уж были быть для тебя самыми близкими?

Пожалуй, только морально…»

– Ты что-то куда-то уплыла, - пытается растормошить меня Альбина Сергеевна.

– А? – вскидываю голову.

Да, кажется, выпала из разговора. Мы на кухне и пьём наш традиционный вечерний чай.

Новенький электрический чайник, купленный на премиальные, поблёскивает синим светом при закипании.

– Извините, я просто очень устала.

– Боже, милая, - Альбина Сергеевна наклоняется, чтобы похлопать меня по руке. – Ну не хочешь ты встречаться со Славой, не встречайся. Раз не твой человек. Попробовала, не пошло? Ну и к чёрту. Я же не настаиваю. Не слушай меня, он мне просто как парень нравится, надёжный и спокойный, но это не значит, что он обязан быть тебе по душе и по сердцу. Ищи своего.

– Я… понимаю.

Что же делать, если мой – неспокойный и… непредсказуемый.

– Простите, - снова бормочу.

– Хватит извиняться, да и не к чему.

А я смотрю за окно и вижу капот чёрной машины.

От факта, что ГлавГад так близко, меня потрясывает.

– Я сегодня пораньше лягу, ладно?

– Естественно, иди отдыхай. Я тут сама всё приберу.

Альбина Сергеевна относит приборы и кружки в мойку, а я плетусь к нам в комнату. Но когда ложусь рядом с дочерью, пикает телефон.

«Через два часа спустись, поговорим», - приходит сообщение.

Я лежу и дрожу, ни жива, ни мертва, отсчитывая грёбанные минуты до назначенного времени.

Мне удаётся по-тихому выйти из дома, никого не разбудив. Спускаюсь вниз, верчу головой, пытаясь понять, где Богдан. Автомобиль коротко мигает фарами, подсказывая, куда подойти.

Когда скольжу на переднее сиденье, дрожу, настолько сильно накрутила себя. Белоусов заводит машину.

– Нет. Давай тут останемся. Не надо никуда ехать, - прошу его, изучая напряжённый профиль в темноте.