Потом уехал граф, и барон вызвал её к себе. Ания пришла вместе с ребёнком на руках и замерла, узнав на столе мужа знакомый кубок. Он что, собирается устроить ей проверку? Он совсем выжил из ума?

– Проходи, дорогая. Садись.- Барон указал ей на стул с высокой спинкой, как раз у самого стола. Он и сам сидел тут же на втором стуле.

Ания подчинилась, чувствуя, как тревога прокрадывается в душу, страх сковывает движения. Чего он хочет? Зачем это всё?

– Я думаю, ты прекрасно понимаешь, зачем я вызвал тебя сюда. Я не хотел заводить это всё при графе, но я не забыл, не думай и не надейся.

– И что вы хотите?- Она всеми силами старалась держать себя в руках, но взгляд сам собой всё время натыкался и натыкался на этот проклятый кубок. Кто сказал, что он волшебный, он – исчадие ада! Подарок сатаны!

Пальцы, сжимающие тело ребёнка, начали нервно дрожать в предчувствии неприятностей.

– Я хочу, чтобы ты выпила вина, дорогая.

– Я не хочу вина.

– Ты не можешь отказаться. Я пойму это по-своему, и ты это прекрасно понимаешь.- Его голос был вкрадчивым, почти ласковым, и Ания чувствовала, что не только боится, но и начинает злиться на своего мужа.

Он рассматривал её, наблюдал за её руками, как держит она ребёнка, как её ладони поддерживают его.

– Надо было оставить его няне,- заговорил мягко.

– Я не хочу оставлять его няне, я соскучилась по нему.- Ания не узнала своего голоса. Что она делает? Она же выдаст себя! Он всё-всё поймёт, он обо всём догадается!

– Ну, играйся пока, пока он маленький. Когда ему станет пять лет, я отдам его на воспитание в какую-нибудь семью, где он будет жить в строгости и в дисциплине. Там не будут его целовать и сдувать былинки с него не будут, уж поверь мне, я сделаю всё для этого...

– Пять лет?- голос Ании дрожал от возмущения.

– Этого достаточно. Я не повторю ошибки, как со своим старшим... Его мать избаловала его и разнежила! Он вырос сопляком и слюнтяем. Мне нужен мой сын! И он будет таким, каким я захочу!- В его голосе пропала былая мнимая ласковость, прорезались нотки упрямства и злой решимости. Ания даже не сомневалась, что он сделает именно так, как сказал.

Будь ты проклят, старый изверг! Ты будешь мучить его, издеваться над моим сыном, превращать его в копию себя. А он даже не твой сын! И, слава богу, что Орвила воспитала его мать, а не ты или твои пресловутые воспитатели с их дисциплиной и строгостью.

Не дам! Я не отдам тебе своего сына!

Она невольно прижала его к себе, притиснулась подбородком к макушке ребёнка, глядела на барона, зло стискивая зубы, негодуя от возмущения и несогласия.

– Ладно. Это всё потом.- Барон сидел на втором стуле как раз напротив Ании, и по скатерти стола продвинул свой кубок в сторону Ании.- Пей! Я хочу знать, что ты не лжёшь мне...

Ания не шевельнулась, глядела на мужа исподлобья. Ребёнок на её руках словно придавал ей сил и решимости.

– Чего вы хотите?

– Правды!

– Какой правды? Я не лгу вам.

– Вот и докажи это!

– Что вас интересует? Что я встречалась с вашим сыном, и было ли у меня с ним что-то? Это – да?

– И это тоже.- Он медленно кивнул.- И мой оруженосец – тоже интересует.

– Оруженосец?- Ания фыркнула, дёрнув подбородком.- Да мы всю дорогу лаялись с ним, как две собаки! Вы что думаете, что у меня могло с ним что-то быть? Это же смешно!

– Пей!

– Как вы можете при своей серьёзности, со своим нравом доверять простой вещи? Всего лишь кубок! Просто кубок! Это же смешно! Это нелепо! Это глупо!

– Пей!

– Почему вы просто не можете поверить мне на слово? Я же сказала вам, я всё рассказала, как было, и этот оруженосец, он подтвердил мои слова, зачем это снова? Для чего? Чего вы добиваетесь?

– Пей!

Она не знала, что ещё сказать ему, понимая, что он не отступит, он добьётся своего, он заставит её выпить из этого кубка, или хотя бы попробовать выпить.

Ну и пусть! Пусть получает, что хочет! Подавись! Мне наплевать! Катись ты на все четыре стороны!

– Хорошо!- Она согласно кивнула. Странно, что за всё время разговора ребёнок не мешал ей, тихо сидел на коленях, придавая сил и уверенности своим присутствием.- Я не лгу вам! Я видела вашего сына, мы поговорили, он дал мне лошадей и отпустил. У нас ничего не было. И с вашим оруженосцем у меня тоже ничего не было, честно.

– А теперь пей!

Она протянула руку и сама заметила, что пальцы перестали дрожать. Спокойно взяла кубок за резную ножку, поднесла к губам, отпила несколько глотков густого хорошего вина и вернула кубок на стол. И ничего!

Не разразилась гроза, и молния не ударила её с неба, она не облилась и не опрокинула кубок на стол! Она спокойно выпила из него, как самая безгрешная душа на земле!

Барон, всё время внимательно следивший за ней, осклабился и откинулся на спинку стула, запрокинул голову, выставив жилистую шею и острый кадык, смотрел с запрокинутой головы в сторону жены.