— Мы вас тоже предупредили. — Фыркает Краснова, берёт меня под руку и уводит дальше по коридору.

Несмотря на всю браваду, мне не по себе, поэтому я позволяю подруге вести меня в сторону столовой.

Не то, что бы я боялась, что эти двое подкараулят меня где-нибудь вне стен университета, просто ещё пара недругов на мою голову — уже слишком. Это ещё хорошо, что Демьян не вспоминает обо мне по какой-то причине. Иначе бы мне точно жизни не было, и вместо учёбы приходилось бы постоянно разгребать последствия прилипчивого внимания Соколовского.

— Ты должна сейчас же найти Глеба и всё ему рассказать. — Выдаёт Полина, останавливаясь неподалёку от столовой. — Он наверняка пузо набивает, пока ты отдуваешься!

Её кукольное личико пылает праведным гневом, а глаза горят огнём возмездия. Она похожа на взъерошенного котёнка и, несмотря на настоящую ярость, выглядит мило. Это вызывает улыбку, и я с радостью позволяю ей появиться на лице.

— Спасибо тебе, Поль. Если бы не ты и твоя поддержка, я бы не вела себя столь уверенно.

— Ты мне зубы не заговаривай, — нахохливается подруга. Её щеки раздуваются от гнева, она дышит шумно и часто.

— Да не переживай ты так, они скоро вообще забудут о моём существовании. — Я кладу руку на макушку шатенки и глажу её, успокаивая. Та смущается и вмиг перестаёт злиться.

— Прекрати вести себя со мной, как с ребёнком!

— Неправда. Ты просто очень милая. И классная. — Мягко возражаю я, но портить причёску Полине перестаю.

— Не скажешь ты, я сама лично найду Соколовского и выскажу ему пару ласковых! И давно тебя терроризируют из-за него? — Интересуется Краснова, и я вспоминаю, что хотела ей обо всё рассказать, до того, как нас потревожили.

— Долгая история. Мы с ним в одной школе учились.

Полина округляет глаза и на пару секунд выпадает из реальности.

— У нас ещё есть пятнадцать минут до следующей пары. Так что пошли, поедим, снимем стресс, и ты мне всё расскажешь в мельчайших подробностях.

И, не оставляя мне выбора, утягивает мою тушку в шумную столовую.

***

— Ты шутишь!

Всю мою отповедь подруга сидела с приоткрытым ртом и лишь возмущённо ахала. А в конце заявила вот это.

Я отрицательно качаю головой.

— Никаких шуток. Голые факты, а также правда и ничего кроме правды.

— Треш… У меня слов нет. Не думала, что у вас всё это, — она обводит указательным пальцем пространство, имитируя круг, — длится почти три года.

Я пожимаю плечами и допиваю холодный чай, потягивая его из трубочки. Даю Красновой время переварить сказанное. Полина не торопится как-то комментировать услышанное. Пялится в стол и часто моргает. Периодически вскидывает брови и топит их в густой чёлке.

До пары остаётся несколько минут, поэтому я предлагаю подруге закругляться с посиделками. Она кивает и поднимается следом за мной. Я беру оба подноса и несу к окну, куда ставят грязную посуду.

Полина, как сомнамбула, плетётся за мной. Она подозрительно тихая и меня это начинает немного нервировать, потому что непривычно видеть её такой — задумчивой и подавленной.

— И ты всё так и оставишь? — Спрашивает она, когда мы выходим из столовой, доходим до развилки в коридоре и тормозим у неё, потому что нам обеим в разные стороны.

— А что ещё мне остаётся делать? — Я пытаюсь улыбнуться, ободрить подругу, но вместо этого у меня выходит кислая мина.

Я так устала от всего за прошедшие три года. А притворяться ещё и перед Полиной не хочется.

— Поговорить с ним напрямую. — Категорично заявляет шатенка, глядя на меня, как на несмышлёныша.

— И что это даст? Я уже пыталась. Как видишь, — развожу руками, — ничего не изменилось.

— Может, нужно подобрать правильные слова? Мужчины — они же нас не понимают. Особенно намёки.

— Я напрямую говорила. Он увиливает от ответов постоянно.

— Тогда надо прижать его к стенке! — В синих глазах появляется кровожадная искра, и я фыркаю. А потом посмеиваюсь. — Чего смешного? — Хмурится.

— Как ты себе это представляешь? Мы — две полторашки, и Соколовский — под два метра. Вот хохма будет! — Я уже в открытую хохочу, представив эту картину. — Он же нас, как бабочек, одним махом прихлопнет.

Краснова цокает языком и закатывает глаза.

— Ну, ты даёшь, Скворцова. Я же в переносном смысле.

Я гляжу на часы, надетые на левой руке, и поджимаю губы.

— Так, нам обеим надо бежать. Пара начинается через минуту.

Краснова меня передразнивает, но согласно вздыхает.