Еще шаг. И ещё.

– Эй, эй, - грозит мне пистолетом Чулок и я замираю на месте, - Ты никуда не идешь. Наши жизни в обмен на твою. Всё честно.

Страх щупальцами прощупывает мое тело, прежде, чем проникнуть глубже. Мое дыхание сбивается и сердце начинает стучать громче.

Неужели он на самом деле так глуп, чтобы верить искаженным?!

– Заказчик всё равно мой, - я воинственно вскидываю подбородок и лихорадочно думаю. Думаю. Думаю. Но я понимаю, что теперь я вряд ли смогу выбраться. Слишком много против меня. На этот раз мой компас дает сбой, - Без меня он не станет с тобой разговаривать,- я улыбаюсь, хотя внутри все немеет от страха остаться здесь.

– Когда кристаллизатор будет у меня, - Чулок подходит ко мне ближе и я напрягаюсь, - Условия уже будем ставить мы, - он вырывает из моих рук шкатулку и я не сопротивляюсь.

– Сукин сын, - я плюю ему лицо и он наотмашь бьет меня кулаком в челюсть.

Я падаю на колени, ощущая во рту привкус крови, голова кружится, но я не позволяю себе слабость. Только не перед ним. Мои пальцы зарываются в холодную землю.

– Подумай сама, я делаю тебе одолжение, - Чулок стоит надо мной, пока я пытаюсь подавить тошноту, - Когда придут Погонщики, ты уже будешь мертва.

Я сплевываю сгусток крови.

– Ты какой был мразью, такой и остался.

– За все приходится платить, - глубокомысленно изрекает он и машет рукой своим парням, - Уходим, скоро здесь станет слишком жарко.

Я слежу за ними, пока они не скрываются в лесу.

Вот и всё.

– Вставай, - меня рывком ставят на ноги и ведут к сараю.

Наполненные ненавистью взгляды напоминают разряды тока. Мы заходим внутрь. Я сглатываю, наткнувшись на развешенные на потолке крюки с засохшей на них кровью. Кому она принадлежит мне даже думать не хочется. Искаженный снимает с гвоздя веревку и возвращается обратно.

Я не хочу, чтобы меня касались. Не хочу стать их едой. Не хочу быть здесь.

Он грубо хватает меня тонкими, как ветвь ручищами, и я не выдерживаю.

– Убери от меня свои вонючие руки, - я пытаюсь ударить его ногами и вырываюсь, но искаженный оказывается сильнее. Я напрягаю мышцы изо всех сил. Чертыхаясь, ему все-таки удается связать мои руки, - Не трогай меня, скотина! – брыкаюсь изо-всех сил, но всё без толку.

Закончив с моими запястьями, он перетягивает мне щиколотки и тащит в самый конец сарая.

– Закрой свою пасть, - он встряхивает меня и я замолкаю, – Располагайся, - искаженный толкает меня в стойло и я падаю в колючее сено. Оно пахнет полынью и какими-то травами.

Я зажмуриваюсь, и отползаю в самый дальний угол. Прислоняюсь к стене, настороженно наблюдая за ним оттуда. Через небольшие щели солнце подсвечивает летающую в воздухе пыль и это единственное, что не выглядит здесь враждебно.

Искаженный не спешит уходить и это меня пугает.

Может быть, он решил убить меня здесь и сейчас?

– Та штука могла изменить нам жизнь, – он нарушает молчание, – Но ты все испортила.

– У меня не было выбора, - я не пытаюсь его разжалобить или убедить отпустить меня.

Наверное, я говорю это для себя.

– У меня тоже, - его спокойный голос, как удар молота, проходится по всему моему телу, - Надеюсь, твои друзья хорошо бегают. Потому что, когда я до них доберусь, они пожалеют, что родились на свет, - я слышу, как громко стучит мое сердце, чересчур громко.

Искаженный закрывает стойло и часть сарая погружается в темноту. Со своего места, я вижу только его босые ноги, но мне достаточно и этого, чтобы все волоски на моей коже встали дыбом. Он разворачиваются и уходит. Я слышу, как стихают его шаги. Воцаряется тишина. Я досчитываю до пятидесяти и только тогда начинаю действовать. С гулко бьющимся сердцем, я отвожу плечи назад и пробую растянуть веревку. Она больно впивается в кожу, но я терплю.

Времени у меня немного.

Большим пальцем руки, мне удается дотянуться до узла и я изо всех сил пытаюсь его ослабить. У меня узкие запястья и достаточно стянуть петлю на одной руке, чтобы освободить другую. Я прикусываю губы от напряжения и у меня, наконец, получается.

Я сбрасываю веревки на пол и переключаюсь на ноги. Заставляю себя забыть об опасности, иначе я не смогу быстро соображать. Освободившись, я тихо подбегаю к дверям и прислушалась. Снаружи кто-то тихо переговаривается между собой.

Я слышу кудахтанье курей и детский смех.

Скоро они вернутся. Скоро это место станет моей могилой.

Я осторожно пробую приоткрыть дверь. Надеяться, что он забыл ее запереть, глупо, но я все равно злюсь, когда она не поддается. Если бы не Чулок, я была бы уже далеко отсюда. Я дотрагиваюсь до скулы, где уже наливается порядочный синяк.

Оглядываю сарай в поиске какого-нибудь оружия, но здесь ничего нет. Ни окон. Ни садового инвентаря. Ничего. Не считая этих странных крюков и…