Помнит ли он ту встречу? Конечно, помнит. Как мальчишка, бежал за ней, стараясь не потерять ее в толпе. Отчего это с ним тогда случилось? Оттого ли, что она заговорила о строительстве и поверила в него, или оттого, что она так молода, жизнерадостна, хороша? Назвать ее красивой, пожалуй, нельзя. Но эти глаза, в которых тонет его взгляд, эти полные губы, какие-то детские и в то же время женственные, — все это не для него. Ее окружают молодые. И Весо, и какой-то Младен, и этот хлыщ Тошков, и как знать, кто еще. Собственно, что ему до всего этого?

Тошков, стушевавшийся было после резкой отповеди Траяна, снова вмешался в разговор:

— Разумеется, товарищ Евтимов еще не стар. Вы в каком году кончили институт? Помню, когда я вернулся из-за границы, только получив диплом, у вас уже было имя.

— Некоторые так всю жизнь и остаются без имени, — усмехнулся Весо.

Ольга рассмеялась. Тошков сделал вид, что сказанное к нему не относится, и тоже натянуто улыбнулся, хотя его коротко подстриженные — чтобы скрыть предательскую седину — усики злобно топорщились.

— Какое счастье для нашего молодого коллеги, — Тошков напыщенным жестом указал на Ольгу, — получить такого испытанного, опытного, знающего советчика.

Он подчеркивал каждое слово, стараясь придать своей речи обидный оттенок:

— Надеюсь, теперь ошибки молодых инженеров будут исправлены. Да… Я, собственно, и сам всегда готов помочь молодым, но они так самоуверенны, не слушают ничьих советов. Думают, молодость и красота — это все.

— Они правы, — отрезал Евтимов и больше не обращал на него внимания, начав деловой разговор с Ольгой. Постепенно чертеж приковал его внимание. Он придирчиво искал и разбирал ошибки, сравнивал Ольгины расчеты со своими, задавал ей вопросы, добиваясь новых решений. И, когда в одном месте Ольга стала настаивать на своем, даже воскликнул:

— Как можно защищать такие несообразности!

Девушка была теперь для него только товарищем, с которым его связывало общее дело.

На строительство прибыли два новых инженера: Траян Евтимов и Весо Русев. Младен встретил приятеля, устроил его у себя, провел по всей стройке, и Весо сразу же почувствовал себя как дома. На этот раз Младен воспользовался советами Гико Сиджимкова и отправился на склад, чтобы выбрать одеяло поновее, вешалку и тумбочку. Хотелось создать другу уютную обстановку, избавить от тех разочарований, которые выпали на его собственную долю. Но самого большого разочарования избежать не удалось: главный инженер оставил Весо в отделе.

— Зачем тогда я здесь? — в отчаянии спрашивал Весо. — Думал, раз меня посылают, так буду на самой стройке. А сидеть в канцелярии и чертить планы я мог бы и в Софии. Лучше б там я и остался.

— Нет, ни в коем случае! — прервал его Младен.

Он вспомнил свои колебания, огорчения. В первые недели он видел только неурядицы, тяготился своим одиночеством и скучал о друзьях и Софии. Что тогда значили для него широкие перспективы, новая жизнь, которая вставала за всей этой неразберихой, ошибками и неумением? Тогда он не замечал ни пожилого рабочего, спустившегося к реке, ни юношу на лесах, ни малорослого паренька, ловко орудовавшего буром. Все они были для него обыкновенными людьми, пришедшими сюда только ради заработка.

Они действительно приходили за этим. Но потом… Что-то неуловимо созревало в них потом, и из робкого неуклюжего паренька вырастал герой, неуверенный новичок становился замечательным мастером.

А он, что сделал он сам, Младен? Чем оправдал он надежды товарищей, пославших его? Бесконечные ошибки — то из-за неопытности, то из-за путаных распоряжений сверху. А если бы он с самого начала отдался строительству всем сердцем, то смог бы избежать многих ошибок и преодолеть многие трудности.

Вот сейчас ему пришло в голову, как поставить желоб, через который выливали бетон, чтобы не расслаивалась бетонная масса. До сих пор она получалась то густой, то слишком разводненной. В бетономешалке поплавки дозировочных резервуаров все еще были неисправны, и Младен разрешил добавлять воду на глазок, вместо того чтобы принять меры и обеспечить точность дозировки. А для плотины регулярный приток бетона — самое главное. Почему он не настоял на ускорении снабжения механизмами? Задумал каждый день до начала смены устраивать коротенькие летучки, но и этого не сумел добиться.

Нет, Весо и остальные друзья явно переоценивают его…

На бревне сидели трое рабочих и лениво переговаривались. Один из них спрятал ножичек, которым строгал, и с удовольствием оглядел палку — гладкую, словно отполированную.

— Нос чешется, к чему бы это? — спросил он.

— Откуда я знаю? Очень мне нужен твой нос, — ответил другой и тоже почесался.

— А чего ты спрашиваешь? Ведь это к неприятности, — сказал третий. — Сердиться будешь на кого-то, а может, и ругаться.

Младен, проходивший мимо, остановился:

— Вы на сдельщине? Или смена кончилась? Не время сейчас для отдыха и приятных бесед.

Рабочие вскочили, засуетились. Один раздраженно и дерзко ответил:

— А что делать прикажете, когда нет работы? Вон и бетонщики тоже жаловались — опалубка не готова, некуда бетон выливать.

— Не один на свете бетон, есть и еще чем заняться. Не можете вот хотя бы эти рваные мешки из-под цемента убрать? И не топчите рассыпанный цемент. Вот пустые ящики и лопаты — чего вы ими любуетесь? Соберите цемент в ящик да снесите на бетонный завод… За одни разговорчики хотите зарплату получать, а работы сколько угодно. На новом участке мне только сейчас жаловались, что некому им помочь…