Одной из реплик, не попавших в фильм, было замечание Гамлета, обращенное к Первому актеру: “…пьеса, я помню, не понравилась толпе; для большинства это была икра”. В конечном счете главной заслугой Оливье в кино было то, что ему удалось приучить толпу к “икре”. Единственным грустным примечанием к “Гамлету” стала история Филиппо дель Гвидиче, поднявшего всю махину этого замысла, но не до конца разделившего его славу. Еще до выхода картины в прокат принципиальные разногласия с администрацией заставили его покинуть “Рэнк организейшн” и “Ту Ситиз”. Идеалистические, причудливые, устаревшие взгляды на кинобизнес, которыми отличался этот колоритный итальянец, были совершенно несовместимы с крутыми принципами крайне делового директора-распорядителя Рэнка Джона Дэвиса, получившего бухгалтерское образование. Так начинался его конец. Он создал собственную компанию, “Пилигрим Пикчерз”, но дар обращать все в золото был уже утрачен. Безрезультатно попытавшись получить финансовую поддержку в Америке, он удалился в римский монастырь, еще однажды попытался вернуться и затем умер в безвестности в 1961 году. Консервативным английским вкусам подчас претили его излишне “крикливые” похвалы в свой собственный адрес и в адрес тех, кем он восхищался. Но он был самобытнейшей личностью, обладавшей фантазией, щедростью и добротой, и действительно внес определенный вклад в развитие английской киноиндустрии. У Оливье были все основания всегда вспоминать его с любовью.

Глава 17

КОРОЛИ ТЕАТРА

Блистательные артистические успехи сэра Лоренса и леди Оливье вкупе с элегантным стилем жизни принесли им исключительно видное положение в обществе, породили сравнение с заокеанскими супружескими парами Барриморов и Лантов и в конце концов заставили признать новой королевской четой послевоенного театрального мира. В феврале 1948 года пресса просто не могла противиться соблазну объявить супругов Оливье “королями” шоу-бизнеса. В это время владельцы Нотли-Эбби вместе с пятьюдесятью членами ”Олд Вик компани” отправлялись в гастроли по Австралии и Новой Зеландии общей протяженностью в 30 тысяч миль. Отъезд из Лондона был обставлен необычайно помпезно: начальник вокзала вышел в цилиндре и фраке, мигали фотовспышки, стрекотали камеры, преподносились букеты. В Австралии их приняли как официальных посланцев британского театра, способных осуществить различные общественные функции такого уровня, который прежде связывался лишь с членами королевской фамилии.

Главной задачей театра было показать как можно большему числу зрителей программу из трех этапных спектаклей — “Ричарда ІІІ", “Школы злословия” и ”На волоске”. Но по приезде выяснилось, что им предстоит целый ряд официальных мероприятии, не имеющих к театру никакого отношения — приемы у губернаторов и мэров, посещения больниц, университетов, музеев, галерей, предприятии и военных мемориалов. Они должны были произносить речи и давать интервью. ”Королевский” аромат достиг максимальной остроты, когда сэра Лоренса попросили принять церемониальный марш Королевского австралийского флота!

В гастрольную группу ”Олд Вика” входили десять административных и технических сотрудников и сорок актеров, включая нескольких ближайших друзей Оливье, таких, как Джордж Релф и его жена Мерсия Суинберн. Успех превзошел все ожидания. В Аделаиде около ста человек провели ночь на улице в ужасное ненастье, чтобы первыми получить билеты, а к утру очередь разрослась до тысячи. В Сиднее кассе пришлось вернуть около 100 тысяч фунтов тем отъявленным оптимистам, которые почтой посылали чеки и наличные деньги в надежде забронировать билеты. За обоими Оливье по пятам ходили страстные, чуть ли не до истерик доходящие поклонники. Артисты были настолько изнурены свалившейся на них миссией, что в конце гастролей Оливье объявил репортеру: “Может быть, это не заметно, но вы беседуете с двумя ходячими трупами”.

К июлю напряжение стало настолько непосильным, что пришлось на несколько дней спрятаться для передышки. После этого их ждал новый внушительный раунд речей и приемов в Сиднее, и положение Оливье усугублялось тем, что в сцене дуэли в “Ричарде III” он упал и повредил правое колено.

Из-за травмы Оливье еще до конца гастролей пришлось перенести операцию. Однако самый тяжелый удар нанесло ему не это испытание, а письмо, пришедшее в Сидней из Лондона. Лорд Эшер, председатель правления ”Олд Вика”, после хвалебной преамбулы вежливо сообщал, что пятилетний контракт компании с Оливье, сэром Ральфом Ричардсоном и Джоном Бареллом, истекающий в июне 1949 года, возобновлен не будет.

В это решение, казавшееся неуместной насмешкой, было трудно поверить. За время работы в ”Олд Вике” Оливье отказался от голливудских предложений, суливших ему целое состояние. При нем и двух его товарищах театр достиг неслыханной популярности и престижа; и сейчас, на расстоянии 12 тысяч миль от дома, он возглавлял от их имени зарубежные выступления, встретившие восторженный прием. И вот в разгар гастролей ему сообщали, что в следующем сезоне необходимость в его услугах отпадает. Почему?

Секреты внутреннего механизма, который привел к столь крутому и неоднозначному повороту в политике ”Олд Вика”, так и не раскрыты до конца; но по крайней мере решение было принято отнюдь не потому, что ”Олд Вик” мог прекрасно обойтись и без Оливье. Как раз наоборот. Возможно, небольшая, но весьма влиятельная часть правления, верная традициям 20—30-х годов, противилась системе звезд в любых ее проявлениях, полагая, что успех авторитетной труппы, возможного прародителя Национального театра, не должен столь сильно зависеть от деятельности двух титулованных актеров. Остается только гадать, сыграли ли эти соображения решающую роль и в какой степени примешались к ним зависть и обиды. Можно не сомневаться, что решение было ускорено крайне неудачным стечением обстоятельств — одновременным отсутствием в ”Олд Вике” и Оливье, и Ричардсона. Последний во время австралийских гастролей находился в Голливуде, снимаясь в ”Наследнице" с Оливией де Хэвиленд и Мириам Хопкинс. Эта двойная потеря резко подчеркнула, как сильно касса “Олд Вика” стала полагаться на обоих актеров-режиссеров.

С момента назначения Оливье и Ричардсона само собой разумелось, что они могут время от времени отлучаться на съемки. Однако сейчас их интересы пошли вразрез с интересами театра, и члены правления изменили свое мнение на этот счет. Тайрон Гатри, первоначально одобривший идею триумвирата, в 1951 году сам стал режиссером “Олд Вика”. Он признавался много лет спустя, что очень скоро деятельность Оливье и Ричардсона стала вызывать у него опасения и не ему одному казалось, будто эти двое, снимаясь в кино, выступая по радио, выезжая за границу, “хотят, но не могут и накормить волков, и сохранить овец".

В итоге правление объявило, что реорганизация “Олд Вика” была шагом на пути к долгожданному Национальному театру. Но ведь Оливье с Ричардсоном преследовали ту же сверхзадачу; подлинная беда заключалась не столько в том, что со сменой руководства “Олд Вик” лишился двух выдающихся исполнителей, сколько в том, что это не ускорило, а сильно затормозило восхождение к Национальному театру. Оливье и двое его партнеров никогда не скрывали своих долгосрочных планов в этой области. Они хотели создать вторую труппу “Олд Вика”, так чтобы часть актеров постоянно могла играть в провинции или за рубежом, открывая доступ к национальному театру английским зрителям за пределами Лондона. В частности, гастроли в Южном полушарии рассматривались как шаг на пути к данной цели. Они считали также необходимым способствовать росту молодых актеров, дабы новые таланты всегда могли прийти на смену старым. И они облекли свое намерение в конкретные формы, открыв Театральную школу при “Олд Вике”, “Янг Вик компани", и процветающий филиал “Олд Вика” в бристольском “Тиэтр Ройял”.