Возобновление "Комедианта" удалось сэру Лоренсу блестяще. На этот раз критики не скупились на похвалы. В роли дочери Арчи они отдали предпочтение Джоан Плоурайт (”более земной и естественной”) перед Дороти Тьютин. А в конце года Оливье и Бренда де Банзи выиграли вожделенный приз ”Ивнинг Стандард” за лучшую мужскую и женскую роль.

На Бродвее Оливье тоже блистал. Однако пьеса озадачила зрителей, хотя программа спектакля снабдила их комментарием к специфически английским выражениям, разъяснив, что ”Басс” — ”исключительно популярный вид пива, горячо любимый многими приверженцами”, что жаргонное словечко означает ”навеселе” и что Уоррингтон и Уиднес — ”небольшие промышленные городки на севере страны”. Некоторые признавались на премьере, что не понимают ни слова из того, что говорит Оливье, но все равно в восторге от его исполнения. Критика разнесла пьесу в пух и прах. При этом репутация сэра Лоренса, появившегося на Бродвее после шестилетнего перерыва, не пострадала, его величие не вызывало сомнений, и поэтому спектакль пользовался огромным успехом и даже шел дольше, чем было намечено.

Провал второго начинания Оливье стал не только тяжелым ударом для него самого, но показал и печальное состояние кинопромышленности. Предложенная им экранизация ”Макбета” ориентировочно оценивалась в 400 тысяч и реально могла обойтись в полмиллиона фунтов, но была отвергнута ”Рэнк организейшн”, которую новый банковский семипроцентный курс заставил принять более жесткую экономическую линию. Это не поколебало решимость актера. Так или иначе, он собирался достать деньги. В конце концов, не кто иной, как сам Оливье, доказал уже трижды, что экранизации Шекспира могут увенчаться и коммерческим, и художественным успехом. Поэтому он продолжал работать над сценарием, несколько раз ездил в Шотландию в поисках места съемок, начал переговоры со своими традиционными сотрудниками — Роджером Ферсом, Карменом Диллоном и Энтони Бушеллом.

К сожалению, Александра Корды — старого товарища, в котором Оливье нуждался острее всего, — уже не было в живых. Но можно было обратиться к Филиппо дель Гвидиче, и 1 января 1958 года появилось сообщение, что он прервал свое затворничество в Рапалло и тайно прибыл из Италии в Лондон. Однако постаревший финансовый мудрец уже не пользовался авторитетом на Уордор-стрит. Более того, сочетание имен Оливье и Шекспира тоже утратило свою магическую силу. Английских кинопродюсеров интересовали только дешевые и быстро окупающиеся картины.

Сэру Лоренсу оставалось одно — искать поддержку в Соединенных Штатах. Однако за время своего пребывания там он встретил точно такое же отношение. Начинало казаться, что его предыдущие шекспировские фильмы остались в давно ушедшем времени. Прибыль и успех, принесенные “Генрихом V”, "Гамлетом”, “Ричардом III”, уже не ценились ни во что. Зато о коммерческом провале “Оперы нищего”, “Керри” и “Принца и хористки” помнили все. Оливье признавали корифеем театра, но в киноиндустрии на него прочно легла печать кассовой неблагонадежности. Эта точка зрения получила дополнительное подкрепление, когда популярный киножурнал поинтересовался у читателей, захотят ли они выстоять очередь, чтобы посмотреть фильм с участием Оливье. Большинство ответило “нет”.

В конце 1959 года появились сообщения, что всю необходимую сумму (полтора миллиона долларов) Оливье готов ссудить Хантингтон Хартфорд. Однако за этим предложением кое-что стояло, прежде всего — надежда американского миллионера, что Оливье выступит в Лондоне в сделанной им инсценировке романа Шарлотты Бронте “Джен Эйр”. Эрол Флинн — скандалящий, вечно пьяный, забывающий текст — пропил эту роль еще на гастролях в провинции. Эрик Портер согласился за огромные деньги выступить в бродвейской постановке, которая сошла со сцены после двух мучительных месяцев. Невозможно представить, чтобы Оливье стал третьей марионеткой на этой веревочке.

Сейчас кажется позорным и нелепым, что месяц за месяцем он ходил с протянутой рукой в поисках денег, повсюду наталкиваясь на ледяное равнодушие. Бизнес есть бизнес, но все же полуторамиллионный ”Макбет” был бы куда более надежным и достойным помещением капитала, чем “Клеопатра” (1962), в которую фирма “XX век — Фокс” собиралась вложить 5, а в итоге вложила 37 миллионов долларов. Впрочем, то обстоятельство, что Элизабет Тейлор получила миллион за исполнение роли, находящейся вне ее актерских возможностей, а Оливье не сумел достать аналогичной суммы для реализации замысла, который, при его уникальном опыте, имел все основания стать кинематографической классикой, — это обстоятельство весьма типично для существующей в кинопромышленности системы ценностей.

Глава 22

ЖИЗНЬ ВРОЗЬ

Своим успехом Лоренс Оливье обязан ниспосланному свыше таланту, помноженному на бесконечную преданность делу. Счастливый случай не сыграл в его судьбе заметной роли. Как чемпион-скалолаз, он поднялся на головокружительную высоту благодаря безупречному мастерству и точному расчету. По словам Маргарет Лейтон, еще в 1946 году, когда Оливье ставил ”Короля Лира”, она с удивлением обнаружила, что у него все было продумано заранее, вплоть до мельчайших жестов ее Реганы. Это типично для всей его деятельности. Ему случалось просчитаться и потерпеть неудачу, как в бродвейской постановке ”Ромео и Джульетты”; тем не менее в зрелые годы его тактика оставалась неизменной: тщательное предварительное обдумывание, принятие решения, а потом — стремительная атака.

Неосуществленная экранизация ”Макбета” обозначила переломный момент в его работе. Он сам говорил, что не помнит, ”чтобы до этого случая от чего-либо отступался”. Неудача потрясла его так глубоко, что он решил остановиться и пересмотреть свои планы в свете резко изменившихся обстоятельств. В пятьдесят один год ему уже не дано было изображать на экране эффектных романтических героев, и стало ясно, что теперь, потеряв возможность ставить Шекспира, он вряд ли сможет оставаться в числе самых “кассовых” кинозвезд. Тройные функции продюсера, режиссера и актера тоже становились ему недоступны. Пришло время направить свою деятельность по несколько иному пути.